Глава 17: Группой лиц по предварительному сговору

9-летний Мартин Плетих, непослушный сын соседки Дауда Бенеша Марии, стоял в «условном месте» под заснеженной кроной ели на углу Чернокостелецкой и Увальской в ожидании своего друга Штепана, живущего по соседству через дорогу. Согласно их уговору, закрепленному самым достоверным способом – клятвой на мизинцах, им следовало убедить своих родителей отпустить их с ночевкой друг к другу. Инициатором выступил Мартин, он же являлся и составителем плана. Он знал, что Штепан, способен без повода подвергать сомнению любые его идеи – будь то лазание по деревьям на скорость, бег через дорогу вне пешеходной зоны с последующим побегом от полиции, которая, как говорил сам Мартин: «Вот-вот появится из-за угла», потому не стал посвящать своего друга в детали плана, лишь сказал, что уже завтра они прославятся на весь город. К слову, Штепан подверг сомнению и необходимость во славе, поскольку не смог своевременно понять значения этого слова.

В данной геройской компании Штепану предназначалась должность камердинера (это слово они узнали из одного западного фильма), что, по мнению Мартина, было весьма почетно.

Пытаясь скрасить свое ожидание, Мартин принялся считать шишки на ели, растущие со стороны Чернокостелецкой улицы, затем со стороны Увальской. Он уже дошел до 19, когда из-за угла показался Штепан с увесистой сумкой в руках. Как обычно, заботливые родители нарядили его, точно отправляли в экспедицию на Северный полюс.

– Привет, – сказал Штепан приглушенным голосом, доносившимся из-за шарфа.

– Что это у тебя в сумке?

– Мама сказала передать вам пирог. Его нужно съесть, пока он горячий.

– Я же говорил не брать ничего лишнего! – возмутился мальчишка, напыжившись со свойственной ребенку излишней серьезностью. – Ладно, занесем на обратном пути, а теперь пошли. – Он указал вперед рукой и затопал по аллее.

– А куда мы идем? – поинтересовался Штепан.

– В одно секретное место, если поспешим, то вернемся домой к десяти.

Штепан остановился, в его глазах читалась досада.

«Так и знал», – подумал Мартин и спросил:

– Ну что еще?

– Но ведь мы отправились на всю ночь. Если вернемся раньше – родители все узнают и станут ругаться!

– Да не волнуйся ты! – воскликнул мальчишка, подбодрив друга плотным хлопком по плечу. – Когда вернемся – взрослые сразу же начнут относиться к нам по-другому, вот увидишь.

– И куда же мы идем? – спросил Штепан без энтузиазма в голосе.

– Помнишь, я рассказывал тебе о мяснике Томаше из Мордан?

– Да, кажется, – ответил Штепан, хотя на деле с трудом понимал о ком идет речь. Мартин много о ком рассказывал, даже слишком, все не запомнить.

– Он Марии мясо продает, а она его на чай приглашает. Они болтают, а я незаметно подслушиваю. Так вот, я слышал, как мясник сказал Марии, что Черный человек вернулся. Она ему не поверила, а зря; я знаю – мясник Томаш никогда не врет. А сразу после этого газеты написали, что его, ну, это… кокнули по голове, и он того…

– Кого того?

– Умер он, дурень!

– Сам дурень! – насупился Штепан. – Так мы к мяснику идем?

– Ты дурень! Зачем нам к нему? – удивился Мартин, сбавив шаг. – Его же кокнули!

– Все! Я ничего не понимаю…

– А что непонятного? – Мартин остановился, посмотрел по сторонам, убедился, что никто не подслушивает. После наклонился и на ухо прошептал. – Мы идем к Черному человеку!

Штепан вздрогнул, его глаза заслезились. Он шмыгнул носом, и, стыдясь слез, поспешил отвести взгляд.

– К какому Черному человеку? – с угасающей надеждой в голосе спросил он.

– К тому самому, – улыбнулся Мартин. – Жил по ночам под мостом человек.

– Давай не пойдем, – задрожал мальчишка.

– А это еще почему?

– Я боюсь, – пересилив страх быть высмеянным, признался Штепан. – Я боюсь Черного человека.

Мартин громко расхохотался, и смех его не унимался даже тогда, когда проходящая мимо старушка цокнула в его адрес.

– Дурень! – выпалил он и повторил по слогам. – Жил по но-чам под мос-том! А это значит, что его к нашему приходу не будет дома, понимаешь? Он будет под мостом!

Но Штепану этого показалось мало. Пытаясь найти хоть какую-то уважительную причину, чтобы не идти, он неуверенно сказал:

– А что, если мясник Томаш пошутил… или соврал?

– Вообще-то такими вещами не шутят! – недовольно рявкнул Мартин, видя сомнения в глазах товарища, твердо заявил. – И соврать он не мог. Как-то раз я спросил у него: откуда берутся дети, и он рассказал мне все, как есть, лишь попросил никому об этом не говорить. Помнишь, я тебе рассказывал?

Штепан вяло кивнул.

– А потом я спросил то же самое у Марии, – продолжил Мартин, – так она меня выпорола. Вот видишь? Томаш – единственный честный взрослый! Остальные от нас вечно что-то скрывают, – он подозрительно прищурился, чтобы речь вышла более убедительной.

Скитаясь между страхом и нежеланием оказаться высмеянным, Штепан, поддавшись на провокацию друга, согласился продолжить путь, хотя догадывался, что об этом придется жалеть. «Мартин старше почти на год, – думал он про себя, – а значит он прав. Он обязан оказаться правым».

Подкрепившись прямо на ходу пирогом, они уселись в автобус, и меньше чем через час сошли на остановке, вблизи улицы Рогожника. К тому времени и без того чахлое зимнее солнце начало и вовсе казаться несвоевременно затесавшейся на небо луной. На выходе из автобуса ребятня заметила, что погода в этой части города суровее, чем в центре. Сильный ветер, гуляя по широким улицам, по которым лишь изредка проезжали машины, гнул ветви высоких деревьев, громко завывая в горны водосточных труб. Очевидно, именно из-за погоды жители близлежащих домов предпочитали отсиживаться в тепле, нежели прогуливаться по улицам.

– Ты телефон взял? – спросил Мартин, застегивая плотную болоньевую куртку, которую ранее снял, разгорячившись в автобусе. Он семенил так, словно дом Черного человека работал как продуктовый магазин – в нормированном режиме.

– Угу, – с неохотой ответил Штепан, поправив шарф и едва поспевая за другом.

– С камерой?

– Угу.

– Вот и хорошо. Мы снимем на видео его дом и отдадим охраннику Йозефу в гипермаркете.

– А почему именно ему?

– Он говорил Марии, что у него много знакомых в полиции.

– А что, если мы придем, а Черный человек все еще дома? – неуверенно спросил Штепан. – Ведь ночь еще не наступила.

– Как не наступила? Спроси у любого: ночь приходит с наступлением темноты. Следовательно, ночь приходит – Черный человек уходит.

К своим неполным 9-ти Штепан осознал одну простую истину, доступную не каждому взрослому: если говорить родителям о друге только хорошее, то они не будут препятствовать дружбе. Теперь