сложно, как рисовал Рид. Королю попросту нет особого дела до меня, за моими манерами изредка подглядывает только леди Демфора, наверняка ищет, к чему бы придраться.

Покончив с мясом и гарниром, я складываю столовые приборы на тарелке крестом и снова хватаюсь за бокал с вином, как за спасательную нить. Что ж, в таком месте, алкоголь – это способ выживания, не так уж просто слушать бесполезную трескотню. Не то, чтоб я надеялась на стратегически важные темы для бесед или открытие всех важнейших тайн Савирана, но… Я немного разочарована.

Король к концу главного блюда больше похож на свинью, даже его основные приспешники, в числе которых и Калиган, смотрят на него с хорошо замаскированным отвращением.

Ближайшие к королю мужчины напряжены, временами они переглядываются между собой и тихо шепчутся о чем-то. С того конца стола мне абсолютно ничего не слышно, кроме весьма громкого чавканья короля. Жаль, я надеялась хотя бы услышать их имена.

После главного блюда через четверть часа подают чай и десерт. Пахнет восхитительно! Я всегда была сладкоежкой, глотала слюни, глядя на праздничные остатки в замке и подворовывала сладкие вкусности на хозяйской кухне. Видимо, любовь к сладкому передается генетически. Сейчас я готова слопать все одним махом, но заставляю себя взять миниатюрную ложечку и ковырнуть ею божественно мягкий пирог, однако удается полноценно зацепить лишь немного крема. Было бы неплохо, если б оставили суповую ложку, быть может, я бы все же пренебрегла этикетом, а так остается ковырять крохи и подолгу смаковать их во рту.

Демфора все еще тщательно отслеживает каждое мое действие, однако, вкусив десерт, я забываю о ней, о галдящей стае придворных, короле и даже о Калигане, чей взгляд смутил меня больше остальных. Если честно, мир вокруг перестает существовать, я переношусь на десятое небо от удовольствия, плыву по пушистым облакам и мечтаю, чтоб это не заканчивалось. Как бы ни так. Разве Сакрам мог упустить такой момент?

– Кажется вас зовут Лу́на? – Обращается он ко мне и все остальные голоса разом стихают.

Желаю ему как минимум подавиться свиной рулькой за такое издевательство. Приходится оторваться от десерта.

– Да, ваше величество.

– И кто же вы, Луна?

Этот вопрос заставил меня задуматься, а думать под взглядом тринадцати пар глаз не так уж легко. И все же, кто? Точнее, за кого должна себя выдавать? Помнится, Рид намеревался разнести слух о моем происхождении. Если ему удалось, могу ли я назвать себя наследницей на трон Васмиора? Или пока рановато?

– Ваша гостья, ваше величество.

Выдерживая паузу, я кладу руки на колени и собираюсь с мыслями.

– Я единственная законная наследница Васмиора.

Рядом раздается язвительное фырканье леди Демфоры, лорд Калиган снова уставился на меня с противоположного конца стола.

– Вот как, – улыбается король. – Вы слышали, лорд Мебек?

Мебек. Ближайший по правую руку короля. Отлично, как минимум одно имя мне все же удалось узнать.

– Насколько нам известно, леди, вы пока не предъявляли свои права официально, – голос у Мебека ровный, но скрипучий.

– Время еще есть, – я лучезарно улыбаюсь, выдавая одну из лучших улыбок, на какую способна.

– Что ж, полагаю характер достался вам от отца, дорогая, – медленно, растягивая каждую букву произносит мужчина рядом с Мебеком.

Он знает моего отца, – эта мысль приносит не удивление, нет, должно быть, многие тут его знают. Опустошение. Все вокруг знают, чья во мне кровь, но мне никогда не доводилось его видеть, никогда не было ощущения, что отец существует. После маминой смерти я осиротела.

– О, бросьте, лорд Алофар. Гораздо интереснее другая тема, несостоявшийся отец может и подождать, – король хлюпает чаем и противно чавкает. – Как там зовут твоего хозяина, Луна?

Никто не готовил меня парировать скрытые оскорбления и уводить тему в нужное или менее оскорбительное русло, Рид не успел научить словесному бою в знатных кругах. Обычно, если я с кем-то сорилась, то отвечала грубо и прямо, жаль, здесь такое не пройдет.

– Господин Рид, Повелитель Сумеречной Пустоты. Именно вы посвятили его на правление в Васмиоре, ваше величество.

Лицо короля искажается, ноздри раздуваются, губы сжаты. Он зол. Мое присутствие и так пытка для Сакрама, но вместо того, чтоб сидеть забитой собакой, я еще и смею кусаться. Мне повезло, если Рид сделал все верно, то у моего врага пока что связаны руки. Ему предстоит оспорить мое происхождение, а если не выйдет, придумать альтернативный метод воздействия. И мне нужно быть готовой к этому, потому как альтернативой приструнению может оказаться – смерть.

– Знаешь, мне почему-то кажется, что падкий на симпатичные мордашки Рид не увидел в тебе лгунью. Мне кажется, Луна, ты связалась с ним так плотно ради выгоды. Тебе захотелось вылезти из грязи, и слабохарактерный Повелитель оказался очень кстати.

Речь короля поразила меня. Неужели он действительно так думает? Даже если думает, почему говорит об этом вот так, при всех? Если до этой минуты я никогда не задумывалась о том, чтоб вернуть нашему королевству свободу от Савирана и независимость, то теперь, я сделаю все, что будет в моих силах и выше них, но верну трон. Я верну свободу нашему королевству. Моему королевству.

– Быть может, вам только кажется, ваше величество? Вы много выпили за ужином.

Взгляды всех присутствующих перебегают с меня на короля и обратно. Воцарилась глубокая тишина, некоторые леди прикрыли свои хорошенькие ротики ладошкой, изображая удивление.

Король Сакрам поднимается со стула, нижняя губа у него подрагивает, расплескивая жир или слюну, все остальные тоже подскакивают. Лорд Калиган предупреждающе качает головой, убеждая меня остановиться, замолчать.

– Ужин окончен, – рыкнул Сакрам и развернулся, чтобы уйти.

Несколько долгих секунд, показавшиеся всем вечностью, он стоял к нам спиной, о чем-то думая. Потом просто ушел, не сказав ни слова.

Как только за королем закрылись двери, все присутствующие обернулись ко мне.

– Доброй ночи, господа, – я кинула смятую салфетку на стол, выписала скупой реверанс и тоже ушла.

В смысле, до дверей, дальше меня ждали стражи. В комнату меня вели под пристальным присмотром, словно преступницу.

Как только я оказалась в комнате, сразу же бросилась к камину, схватила попавшуюся под руку подушку с дивана и плюхнулась у огня, тихо зарыдав.

Так сдают нервы, лопаются, как натянутые струны, это ощущается почти физически. Такое я наблюдала в детстве почти каждую ночь, притворяясь спящей. Мама беззвучно плакала, душа всхлипы и стоны в подушке. Тогда, будучи глупым ребенком, я не понимала, зачем плакать, когда никто не видит, ведь так тебя некому пожалеть, утешить.

Ныне мне выпала честь сменить