Утро вечера мудренее.

* * *

Мне снилось как лечу над нашим поселком. Просто расправляю крылья и парю в небе. Хотя на последнем занятии с Искандером я с трудом смогла лишь подняться в воздух. Оторвалась от земли с четвертой или с пятой попытки и даже до потолка не долетела. Вроде бы крылья казались чем-то моим, родным и естественным – как руки или же ноги, однако они ужасно плохо меня слушались. Наверное, так восстанавливаешься после тяжелой травмы, когда долго не вел нормальный, активный образ жизни. Вроде бы – тело твое, и оно уже вполне готово работать – делать то, что приказывает мозг. И в то же время каждая конечность тяжелая, неповоротливая, какая-то не такая…

Вот примерно так я себя и чувствовала. Крылья были моей частью. Я чувствовала их лопатками, двигала. Но… с трудом могла управиться с этими гигантскими фантомными перепончатыми парусами…

А вот сейчас… сейчас я вдруг полетела без всяких проблем.

Крылья парусами трепетали на ветру, потоки воздуха больше не мешали. Не спорили со мной – куда двигаться, подчинились, как и объяснял мне Искандер. Нужно использовать потоки воздуха правильно, а не бороться с ними или же против них. В этом и заключена вся суть полета. Аэродинамика, чтоб ее…

Я парила, чувствовала себя полностью свободной. Я такого еще никогда не испытывала. Будто моя вторая ипостась освободилась, подарив мне это ощущение. Словно все проблемы, все трудности, все неприятности остались где-то там, внизу, кусочком земли. А я – я уже в небе, и вокруг меня теплый, ласковый воздух. Птицы поют ночные трели друг другу. И хочется жить, лететь, нестись дальше…

Хочется использовать свою свободу, шпорить ветер и взнуздать облака…

Внезапно я почувствовала толчок, а затем кто-то дернул меня за ногу вниз. И в следующий момент я открыла глаза. Меня сжимали руки Дикого, Давида… Я путалась в его именах.

Напротив появилась темная тень оборотня, по-моему, верпантеры. Сама не знаю, как я их сейчас различала, однако даже в образе человека я понимала – кто передо мной находится.

Тень застыла, напряженно и почти угрожающе.

Дикий выбросил руку в ее сторону и прорычал.

– Она спала! Никто ничего не видел! Я не дам ее обидеть!

Тень промолчала, и постепенно во мне пробудилось ночное зрение оборотня. Все предметы вокруг резко стали четче, заиграли множеством красок.

Я разглядела очень коротко стриженного смуглого мужчину в неопознаваемой черной форме. ОПО, почему-то мелькнула догадка. И следом ужас сковал по рукам и ногам, пробрался под кожу леденящим страхом. Я прижалась к Дикому, ища защиты. И он окружил своими руками, своей заботой и своим теплом.

– Она спала! Я поймал ее! – прорычал снова. – Если будете и дальше тут светить, позвоню Феликсу! Он разберется! У него с вами свои счеты!

Последнее имя произвело на тень прямо-таки магический эффект. Верпантера крутанулся на пятках и моментально скрылся в темноте.

Дикий прижал меня и с минуту не отпускал, будто все еще защищал, спасал от беды.

А я всхлипывала у него на груди, не в силах высвободиться, даже слегка отстраниться. Мне было так хорошо и комфортно, так тепло и уютно. Как дома. Как будто я у себя дома!

Это выглядело странно, пугающе. Но ощущения просто захлестывали. Дикий начал дышать более надсадно, тяжело и вдруг наклонился, поднял мою голову за подбородок и поцеловал. Так что у меня ноги не ослабели – скорее уж отнялись окончательно. А в голове все перемешалось. Я прижалась к Дикому и какие-то секунды мы целовались: взасос, бесконтрольно. Совершенно не владея собой.

Он зарывался пальцами в мои волосы, прижимал, а скорее даже – захватывал. Сама не знаю откуда взялось это сравнение, но оно очень подходило сейчас под нашу ситуацию. Дикий углубил поцелуй, с какой-то жадностью, с нетерпением. Я ощущала – что он хочет большего. Даже не хочет – скорее уж жаждет. Как жаждет голодный хищник кусок мяса.

И это немного меня отрезвило. Одно дело целоваться с этим мужчиной, впустить его в свою зону комфорта и совсем другое – впустить его в свое тело… Я никогда не была ни с кем, кроме Сергея. И чтобы изменить мужу, я должна была для себя решить, что между нами все кончено. Именно сама, без всяких там обстоятельств поставить эту жирную точку в наших с ним семейных отношениях. Пока этого не случилось, я не могла… Просто не могла, потому что не считала это правильным и честным. Хотя… кажется мое тело считало иначе… Потому что стало вдруг тепло, чуть щекотно и внизу живота разлился приятный, немного посасывающий спазм.

Я уперлась руками в плечи Дикого, без всякой надежды, что распаленный оборотень заметит. Но он заметил. И сразу же отпустил. На секунду отвернулся и вдруг повернулся снова.

Только теперь я поняла – где я. Мы находились возле моего дома, на участке, неподалеку от забора. Дикий потянул меня внутрь. И пока я приходила в себя, сидя за кухонным столом, заварил свежий чай и кофе.

Сел напротив и произнес:

– Я рад, что успел вовремя. Я так понимаю, сейчас не самое удачное время для разговоров?

– Муж уехал в гостиницу. Мы разругались.

Не знаю зачем я ему это сказала – речь вообще не заходила о моей семейной жизни и ее очередной внушительной трещине. Однако Дикий выпрямился и вгляделся в мое лицо.

– Я бы сказал, что рад. Да. Я рад. Не хочу скрывать или лукавить.

– Я уже поняла, что ты имеешь на меня виды, – не знаю почему меня потянуло на откровение. И почему меня совсем не шокировало признание Дикого. Он ведь почти прямо сказал, что доволен нашим с Сергеем разладом. Однако меня это нисколько не злило, вообще не вызывало негативных эмоций.

Дикий отставил чашку, перегнулся через весь стол. Взял меня за руки и, глядя в глаза, произнес:

– Нет. Я не имею на тебя виды. Я люблю тебя, Ахсана. Ты моя пара.

Я думала, он продолжит, но вербер замолчал, поиграл желваками. Потом отпустил мои руки с заметным усилием над собой и сжал ладонями чашку. Словно ему нужно было куда-то деть руки, как-то использовать их.

Дикий смотрел на меня и молчал, а у меня вдруг пропала способность говорить, отвечать, формулировать мысли. Я только моргала и тоже смотрела на Дикого…

Он покачал головой и усмехнулся.

– Умею я ухаживать за женщинами, правда же? – в его очередном смешке слышалась горечь. Лицо Дикого вытянулось и потемнело.

– Да нет. Ты, действительно, умеешь дать женщине ощущение, что с тобой легко и хорошо, – я искренне это сказала. Дикий приподнял брови и кивнул: мол, а дальше?

– Давай я все обдумаю, и мы завтра встретимся. Я хочу, чтобы ты пригласил меня к себе домой.

Дикий опять вскинул брови и с сомнением произнес:

– Я живу в доме, в лесу. Конечно, там есть все удобства. Но не думаю, что там столько же места, сколько у тебя в коттедже и есть все, к чему ты привыкла.