Однако, в самом деле, нельзя допустить, чтобы ее увиделздесь носильщик. После романа с Д'Арборио, после демонстративного отъезда намашине с Зоммером еще и это. Клару объявят женщиной легкого поведения! А ведьона – невеста русского офицера. Да, офицера: Лавр обещал, что теперь Алешунепременно произведут в прапорщики.

Стараясь ступать потише, он вышел в коридор и встал у двери.

Глаза у георгиевского кавалера были на мокром месте и, чтобыне разреветься, он сунул в рот папиросу. Даже в спокойные минуты зажечь спичкуему было непросто – пальцы еще не научились прочно держать коробок. Теперь жеруки так тряслись, что Алеша не стал и пытаться. Проще попросить у кого-нибудьогня.

В коридоре не было ни души. Романов подошел к балюстраделестницы, что спускалась из бельэтажа в фойе. Хотел кликнуть кого-нибудь изприслуги и вдруг увидел подле стеклянных дверей зимнего сада знакомуюподтянутую фигурку с тростью в руке.

Д'Арборио! Сам Бог его послал.

Должно быть, итальянец встречался с Козловским.Штабс-ротмистр собирался рассказать ему о событиях минувшей ночи и о том, какпогиб Молчун Чичо.

Но у Алеши был к великому человеку и свой приватныйразговор. Ужасно хотелось снять с души камень, изгнать мрачное облачко,отравлявшее триумфально сияющий небосклон.

Романов сбежал по мраморным ступеням.

Д'Арборио заметил его и с улыбкой двинулся навстречу.

– Всё знаю. Чичо убит. Австрийские шпионы тоже.Картотека у вас, – сказал он, пожимая молодому человеку левую руку. –Скоро Италия вступит в войну. Мы будем товарищами по оружию.

И стало Алеше нестерпимо стыдно перед этим маленькимчеловеком с большой душой.

Краснея, глотая слова, он быстро, как с моста в воду,бухнул:

– Я виноват перед вами… Я хуже, чем вы про меняподумали… После дуэли вы назвали меня благородным человеком, а я… Я вам цилиндрслучайно прострелил. Просто в голову не попал. Из-за левой руки. А хотел убить…

Сказал – думал, легче станет. Но не тут-то было.Проговоренные вслух слова упали между союзниками, будто каменная глыба.

– Вы хотели меня убить?! – Глаза Д'Арборио, и безтого выпуклые, чуть не вылезли из орбит. – Но Клара… Она была у меня передпоединком! Рыдала, говорила, что любит вас. И предупредила, что вы выстрелитепервым – мимо! Я тоже пообещал промахнуться!

– А… а мне она говорила совсем другое. «Стреляй ему вголову», – пролепетал Романов.

Он еще ничего не понял и лишь испугался, что сболтнуллишнее: выдал любимую, которая ради него была готова на что угодно, даже нанизость.

Д'Арборио смертельно побледнел:

– Что?!

Однако Алеше стало не до оскорбленных чувств итальянца.Страшная, невозможная мысль заставила его развернуться и со всех ног броситьсявверх по лестнице.

Вихрем пронесся он по коридору, влетел в номер.

И замер.

Клара, по-прежнему в одном нижнем белье, сидела на корточкаху раскрытого саквояжа. Документы были разложены стопками на расстеленнойпростыне, которую танцовщица как раз начала связывать концами.

При виде Романова лицо женщины исказилось. Она испуганнометнулась в сторону, налетела на тумбочку, с тумбочки упал графин. Он неразбился, но по полу растеклась лужа…

Алексей стоял не в силах пошевелиться. Клара тоже недвигалась – только непроизвольно подобрала одну ногу, которой коснуласьпролившаяся вода.

– Ни с места!

В номер ворвался Д'Арборио, моментально сообразил, чтопроизошло, и, выхватив из трости короткую шпагу, приставил ее танцовщице кгорлу.

– Вот оно что. Остроумно придумано. А вы бы, мьсе,уехали вот с этим.

Он ткнул носком туфли саквояж – тот завалился на бок. Внутрилежало свернутое одеяло, из которого торчали зеленые листья фикуса. Прежде этотцветок стоял на подоконнике…

– Отвечать. Быстро. Иначе убью, ты меня знаешь. –Поэт цедил короткие, грозные фразы, водя острием по нежной шее, на которой ещебыли видны следы Алешиных поцелуев. – На кого ты работаешь?

Зачарованно глядя на узкую сталь, Клара с готовностьюответила:

– На майора Фекеша. Не убивайте. Я всё расскажу!

– Задание?

– Сначала – вы. Я должна была вас… нейтрализовать.

Д'Арборио понимающе улыбнулся своими синеватыми губами:

– Убить руками русского военного? Чтобы возмущеннаяИталия отшатнулась от Антанты? Неплохо… Но ты сказала «сначала». Какое заданиеты получила потом?

– Потом он велел переключиться на русских. Фекешсказал: «Пусть они войдут в тайник, отравятся газом. Мы придем чуть позже изаберем картотеку себе, а подумают на русскую разведку».

– Понятно. Австрийцам надоело платить Зоммеру бешеныеденьги. Решили одним выстрелом убить двух зайцев.

Логично. Всё логично, сказал себе Алеша, поражаясьсобственной безучастности. Жизнь вообще устроена чрезвычайно логичным образом.Всякое чудо непременно имеет естественнонаучное объяснение.

– Что и требовалось доказать, – удовлетвореннопроизнес Д'Арборио, пряча шпагу в ножны. – Где у вас телефон? Нужнопозвонить дону Трапано. Он захочет рассчитаться с ней за Чичо.

Быстрым, каким-то птичьим движением Клара повернула голову кдвери, потом к балкону. Поняла, что ей не вырваться, вжалась в стену и,кажется, закрыла лицо ладонями.

Впрочем, Алеша не смотрел в ее сторону, поэтому деталей неразглядел.

– Нет, – сказал он глухим, будто чужим голосом. –Пусть исчезнет… Я не могу ее видеть.

Телефонная трубка покачивалась в руке поэта. Некрасивое лицочуть тронула печальная улыбка.

– Ну, как угодно, – сказал Д'Арборио послепаузы. – Пошла вон!

Вторичного приглашения не понадобилось. Не одеваясь и не обуваясь,танцовщица в несколько воздушных шагов выпорхнула в коридор.

Назад не оглянулась.

Итальянец подошел к задумчивому Алеше, потрепал его поплечу.

– На свете много мерзостей. Предательство – худшая изних…

Махнул рукой, пошел к двери.

Вежливость требовала проводить гостя, что Романов и сделал.Только зачем-то еще и повернул в замке ключ.

Застывший взгляд молодого человека упал на цепочку узкихмокрых следов, протянувшуюся от стены к выходу. Вяло, без надрыва подумалось:как большие слезинки.