Чтобы не думать о том, куда придется падать, если сорвешься– в воду или на камни, Романов принялся считать перекладины.

Идея была хорошая. Во-первых, страху поубавилось. Во-вторых,дело пошло быстрее. В-третьих, как известно, прогресс складывается из суммыколичественных изменений.

На счете «тридцать три» он разглядел над головой массивныйсилуэт эркера. Поправил лямки пустого рюкзака, предназначенного для добычи, иполез дальше. Близость цели придала сил, а приобретенные навыки ускорилипоследний этап восхождения.

Еще десять перекладинок, и Романов оказался на каменномвыступе подоконника. Увидел, как надежно, тройным узлом закреплен на железномштыре конец, и на сердце потеплело. Кларочка позаботилась. Знала: в ее рукахжизнь любимого.

Как и было обещано, створка открылась от толчка. Петли нескрипнули – умница Клара догадалась смазать их кольдкремом.

Алеша перегнулся и дважды мигнул фонариком. Всё в порядке, янаверху, можно.

Следующим должен был подниматься штабс-ротмистр. Ему схромой ногой труднее, чем остальным, поэтому решили, что Романов будетпридерживать лестницу сверху, а Чичо снизу.

Шелковые бечевки натянулись, закачались.

Прошло пять минут, десять, пятнадцать, а князь все непоявлялся. Соскучившись, Алеша пытался рассмотреть ванную, но в ней было совсемтемно. Где-то близко из крана капала вода.

На двадцать второй минуте внизу, наконец, послышалосьтяжелое дыхание.

Схватив командира подмышки, Романов помог ему перевалитьсячерез подоконник. Как и Алеша, князь был в темном костюме. Это чтобыкакие-нибудь припозднившиеся любители лодочных катаний не заметили на склонеподозрительных альпинистов.

– Уф, – задыхаясь, прошептал Козловский. –Думал, не долезу.

Последним поднялся Молчун. У него за плечами был тяжелыйкожаный мешок с инструментами, да и нижний конец лестницы никто не придерживал– пришлось просто привязать к лодке, а все же итальянец вскарабкался гораздобыстрее русских. Очевидно, имел в таких делах навык.

Наконец, вся небольшая группа была наверху.

«Пора!» – махнул рукой отдышавшийся штабс-ротмистр иприоткрыл дверь в спальню.

Там было пусто. Постель не расстелена.

Чичо отодвинул офицера и спокойно, не слишком заботясь опроизводимом шуме, пересек комнату. Правда, в коридоре его шаги сделалисьосторожнее, потому что откуда-то снизу доносились голоса. Но дон Трапано необманул. На втором этаже не было ни души.

Куда подевались Зоммер и его охранники?

Пока плыли в лодке, князь пытался задавать итальянцувопросы, но Молчун ни на один не ответил. Он вообще не произнес за всё время нислова. Если что-то хотел сообщить, обходился жестами. Козловский и Романовпришли к выводу, что он немой. Отсюда и прозвище. Безъязыкий специалист позамкам – чем не идеальный крестник для дона Трапано?

Глядя, как уверенно ведет себя на вилле Чичо, штабс-ротмистрнахмурился. Командир в бою может быть только один, все остальные обязаны емуповиноваться.

Твердо взяв специалиста за руку, князь развернул его к себеи тихо, раздельно сказал:

– Стоп. Фар ньенте. Йо парларе – ту фаре. Кларо?[10]

Немой кивнул.

– Лёша, ну-ка, посмотри, что там.

Князь мотнул подбородком в направлении голосов.

Романов двинулся к лестнице. Очень удобная для разведчикавещь – крестьянские туфли на веревочной подошве. Поступь мягкая, шума почтиникакого.

На верхней площадке ничего, только пустые кресла.

Алеша чуть высунулся из-за перил.

Внизу, у столика с телефонным аппаратом стояли двое мужчин.У одного кобура на поясе, у другого под мышкой.

– Нет, не возвращался… – взволнованно докладывалкому-то в трубку один по-немецки (второй нервно переминался с ноги наногу). – Ни на что непохоже… Да, меры приняты. В саду выставлены двойныепосты…

Попятившись назад, Романов махнул штабс-ротмистру: можнодействовать.

Схема, нарисованная Кларой, была предельно ясна.

Повернули по коридору направо, четвертая по счету дверьпривела в библиотеку.

Фальшивый фолиант, рычаг к потайной двери, тоже отыскалсябез труда.

Скрипнул механизм, полка отъехала, открылся вход.

Пропустив напарников вперед, штабс-ротмистр вошел последними плотно задвинул переборку.

– Здесь полная звукоизоляция, – сказал он громко,осветив фонарем стены. – Хоть пой… Вот свет включать мы не будем, –остановил князь потянувшегося к выключателю Романова. – Вдруг у них тамвнизу какой-нибудь сигнал включится? Поставь свой фонарь на пол, нам хватит.

Тем временем Чичо приладил на голову кожаный ремень слампочкой, подошел к стальной перегородке и принялся внимательно еерассматривать. Зачем-то задрал голову, привстал на цыпочки, пощупал потолок.

– Сейчас откроем. Моменто – аперто,[11]– усмехнулся штабс-ротмистр, которому понравилось изъясняться по-итальянски.

Он подошел к щиту, на котором светились огоньки.

– Круглые рычажки с цифрами… Очевидно, вот эти.Набираем 636822. Теперь повернуть ручку. Ну-ка…

Стальная стена с тихим шипением отъехала, за ней открылосьтемное пространство – то ли проход, то ли ниша.

Штабс-ротмистр посветил туда фонарем.

– Что за черт! Пусто!

Луч забликовал по поверхности еще одной двери, как две капливоды похожей на предыдущую, но со стальным кольцом посередине.

– А где картотека? Эй, специалист, ты что-нибудь проэто знаешь? Спечиалиста! Сапере?

Похоже, что знал. Во всяком случае, удивленным Чичо невыглядел. Он невозмутимо шагнул вперед, снимая со спины свой кожаный мешок.Однако когда русские тоже хотели войти в странный тамбур, энергично замоталголовой.

– No! Solo uno![12]

И попробовал выпихнуть Алешу обратно.

– Ты, оказывается, умеешь говорить! – рассердилсякнязь. – Покомандуй мне! Чего это «соло уно»? Оба войдем. Тутти дуэ!