– Пусть так. Только сомневаюсь в ее эффективности. УСтрегобора, стоит ему заговорить о тебе, начинают зубы стучать. Ультиматум,который заставил бы его добровольно отдаться в твои прелестные ручки, должен ивправду быть каким-то особым. Давай-ка перейдем сразу ко второй особе, котораяможет предотвратить резню в Блавикене. Попытаюсь угадать, кто это.

– Ну-ну. Интересно, насколько ты проницателен,белоголовый.

– Это ты, Ренфри. Ты сама. Ты проявишь воистинукняжеское, да что я – королевское великодушие и откажешься от мести. Я угадал?

Ренфри откинула голову и громко рассмеялась, успев прикрытьрот рукой. Потом посерьезнела и уставилась на ведьмака горящими глазами.

– Геральт, я была княжной, но в Крейдене. У меня быловсе, о чем только можно мечтать, даже просить не было нужды. Слуги по первомузову, платья, туфельки. Трусики из батиста. Драгоценности и бижутерия, буланыйпони, золотые рыбки в бассейне. Куклы и дом для них повместительнее твоейздешней лачуги. И так было до того дня, пока твой Стрегобор и эта шлюха,Аридея, не приказали егерю отвести меня в лес, зарезать и подать им мои сердцеи печень. Прелестно, не правда ли?

– Скорее отвратительно. Я рад, что ты тогда разделаласьс егерем, Ренфри.

– Разделалась?!! Как же! Он смилостивился и отпустилменя. Но сначала изнасиловал, сукин сын, отобрал серьги и золотую диадемку.

Геральт глянул ей в лицо, поигрывая медальоном. Она неотвела глаз.

– На том и кончилась княжна. Платьице разорвалось,батистовые трусики навсегда потеряли белизну. А потом были грязь, голод, вонь,палки и пинки. Я отдавалась первому встречному за миску похлебки и крышу надголовой. Знаешь, какие у меня были волосы? Как шелк и спадали на добрый локотьниже икр. Когда я завшивела, мне обрезали косы ножницами для стрижки овец подсамый корень. Больше они так и не отросли по-настоящему.

Она ненадолго замолчала, отбросила со лба неровную прядку.

– Я воровала, чтобы не подохнуть с голоду. Убивала,чтобы не убили меня. Сидела в ямах, провонявших мочой, не зная, повесят меняутром или только выпорют и выгонят. И все это время моя мачеха и твой колдунпреследовали меня, нанимали убийц, пытались отравить. Насылали порчу. Проявитьвеликодушие? Простить им по-королевски? Я ему по-королевски башку оторву, аможет, сначала вырву обе ноги, там видно будет.

– Аридея и Стрегобор пытались тебя отравить?

– Именно что. Яблоком, заправленным вытяжкой изкрасавки. Меня спас один гном. Он дал мне рвотный камень, от которого, ядумала, меня вывернет наизнанку, как чулок. Но – выжила.

– Один из семи гномов?

Ренфри, которая в этот момент как раз наполняла кубок, держанад ним бурдючок, замерла.

– Ого. Ты много обо мне знаешь. А что? Что ты имеешьпротив гномов? Или других гуманоидов? Если быть точной, они относились ко мнелучше, чем большинство людей. Но тебе до этого нет дела. Я сказала, Стрегобор иАридея, пока могли, преследовали меня как дикого зверя. Потом уже не могли, ясама стала охотником. Аридея откинула копыта в собственной постели. Для нее ясоставила особую программу. А теперь – для колдуна. Геральт, как ты считаешь,он заслуживает смерти? Ну скажи.

– Я не судья. Я – ведьмак.

– Именно что. Я сказала, есть два человека, которыемогут предотвратить резню в Блавикене. Второй – ты. Тебя колдун пустит в башню,и ты его убьешь.

– Ренфри, – спокойно сказал Геральт, – попути ко мне ты, случайно, не свалилась с крыши головой вниз?

– В конце концов, ведьмак ты или нет, черт побери?!Говорят, ты убил кикимору, привез ее на ослике для оценки. Стрегобор хужекикиморы, она – бездумная скотина и убивает, потому как такой ее богисотворили. Стрегобор – изверг, маньяк, чудовище. Привези его мне на ослике, и яне пожалею золота.

– Я не наемный убийца, Сорокопутка.

– Верно, – улыбнулась она и откинулась на спинкустула, положив ноги на стол и даже не пытаясь прикрыть юбкой бедра. – Ты –ведьмак, спаситель людей, которых защищаешь от Зла. А в данном случае Зло – этожелезо и огонь, которые разгуляются здесь, когда мы встанем друг против друга.Тебе не кажется, что я предлагаю Меньшее Зло – самое лучшее решение? Даже дляэтого сукина сына Стрегобора. Можешь убить его милосердно, одним движением,случайно. Он умрет, не зная, что умирает. А я ему этого не гарантирую. Совсемнаоборот.

Геральт молчал. Ренфри потянулась, подняв руки над головой.

– Понимаю твои сомнения, – сказала она. – Ноответ я должна получить немедленно.

– Знаешь, почему Стрегобор и княгиня хотели тебя убитьтогда, в Крейдене, и после?

Ренфри резко выпрямилась, сняла ноги со стола.

– Думаю, это ясно, – взорвалась она. – Хотелиотделаться от первородной дочери Фредефалька, потому что я была наследницейтрона. Дети Аридеи родились в результате морганатической связи, и у них не былоникаких прав на…

– Я не о том, Ренфри.

Девушка опустила голову, но только на мгновение. Глаза у нееразгорелись.

– Ну хорошо. Якобы я проклята. Испорчена еще в лонематери. Я…

– Договаривай.

– Я – чудовище.

– А разве нет?

Какое-то мгновение Ренфри казалась беззащитной инадломленной. И очень грустной.

– Не знаю, Геральт, – шепнула она, потом черты еелица снова ожесточились. – Да и откуда мне, черт побери, знать? Если яуколю себе палец, идет кровь. Ежемесячно тоже… ну сам понимаешь. Переем – болитживот, а перепью – голова. Если мне весело – я пою, если грустно – ругаюсь.Если кого-то ненавижу – убиваю, а если… А, дьявольщина, довольно. Твой ответ,ведьмак.

– Мой ответ таков: нет.

– Ты помнишь, о чем я говорила? – спросила онапосле недолгого молчания. – Есть предложения, которые нельзя отвергнуть,последствия бывают страшными. Я тебя серьезно предостерегаю, мое предложениеотносится именно к таким. Подумай как следует.

– Я подумал как следует. И отнесись ко мне серьезно, потомучто я тоже предостерегаю тебя серьезно.

Ренфри какое-то время молчала, играя шнуром жемчуга, триждыобернутым вокруг красивой шеи и кокетливо прячущимся в углублении между двумяизящными полушариями, выглядывающими в разрезе блузки.

– Геральт, Стрегобор просил тебя убить меня?

– Да. Он полагал, что это будет Меньшее Зло.

– И ты отказал ему так же, как и мне?