Ладно, с этими как-нибудь разберусь. Любовницу вычислить нетрудно, тем более у меня есть описание ее внешности. Я тут же зло хмыкнула,описание… Невысокая, симпатичная, брюнетка с короткой стрижкой… Что ж, завтра мнебудет не до этого, а вот послезавтра займемся ее поисками. Непохоже, что уВиктора была любовница, впрочем, о таких вещах жены, как правило, узнаютпоследними.

Вернувшись домой, я прошла в спальную, сбросила одежду исовсем было собралась завалиться спать, как вдруг замерла, стоя в трех шагах отдвери в ванную. В тишине дома что-то мелодично позвякивало, как будтоколокольчик.

Дыхание у меня сбилось, а слух обострился, казалось домвдруг ожил, он двигается, дышит, а я в нем, как зверек в клетке… вот именно, вклетке.

— Чепуха, — громко сказала я, но колокольчикзвякнул вновь. Я разозлилась, подхватила халат с постели и, накинув его, вышлаиз комнаты.

С минуту я стояла на лестнице, прислушиваясь. Тишина. Толькочасы тикают в разных комнатах, удары не совпадали, вызывая в душе дискомфорт идаже смятение. «Та-ак, — зло подумала я. — На лицо все признаки белойгорячки. Я сама себя пугаю. — А мысли глупые, ненужные уже началикопошиться во мне. — Завтра сорок дней как его не стало… Ну и что? Дажеесли его душа неприкаянной бродит по дому, в чем он может меня упрекнуть?»

Повинуясь неожиданному порыву, я вдруг сказала громко:

— Я тебя не убивала, кому это знать, как не тебе.

Что-то коснулось моего плеча, нет, не прикосновение даже,просто струйка холодного воздуха. Я повернулась, дверь в спальную Виктора чутьприоткрыта… Я решительно шагнула в том направлении, включила свет. В комнатехлопнула форточка, тюлевая занавеска чуть колыхалась.

Я закрыла форточку и огляделась. Здесь его комната, его вещии душе его тоже полагается обретаться здесь. Не помню, чтобы я открывалафорточку. Кажется, я вообще сюда не заходила. Стоп, не начинай все сначала.Если так пойдет дальше, придется бежать из этого дома без оглядки, это как разто, чего от меня добиваются. Нет, ребята, не дождетесь. Это мой дом и я отсюдане уйду.

Я прошла по всем комнатам, проверила двери. Можно вызватьохрану. Присутствие в доме посторонних всегда меня раздражало, к тому же у меняесть свои маленькие секреты, ни к чему, чтобы о них знал кто-то еще. О запискахследует молчать, не хватает только слухов, что накануне сорокового днягостиная, где погиб мой муж, уставлена цветами с характерной окраской, а я самаслышу колокольчики.

Я прошла к телефону и позвонила на пульт охраны.

— Примите дом на сигнализацию. — После чеговернулась в спальную. Если кому-то придет охота шутки шутить, я об этом оченьскоро узнаю.

Я завела будильник на восемь, но проснулась раньше. Что-тоукололо щеку, я охнула и открыла глаза. В спальную робко заглядывало солнце, яперевернулась на бок, чтобы взглянуть на будильник, потерла щеку и тут увиделарозу. Она лежала на подушке. На мгновение я зажмурилась, потом отшвырнула розу,точно это была ядовитая змея, вскочила с кровати… Как она могла попасть напостель?

Я заставила себя успокоиться и прошла в гостиную. Там ничегоне изменилось со вчерашнего дня. Я что, всерьез думала…

Думала, не думала, но наличие в доме постороннего… Он не могвыйти и не мог войти… Я тревожно огляделась.

— Спокойно, — пробормотала себе под нос. —Если я до сих пор жива, значит в их планы не входит моя кончина. Сейчас яоденусь и осмотрю весь дом. Кто-то мог спрятаться в гараже вчера вечером… Носначала я выпью кофе. Пусть не надеются запугать меня.

Я выпила кофе, потом подошла к окну и вот тогда увидела кровь.

Кухня размещалась как раз под гостиной и окна выходили наплощадку, где лежал Виктор. Теперь на том самом месте виднелось что-топодозрительно красное.

Не помня себя, я выскочила из дома и бросилась туда. Надекоративной плитке, которой вымощен двор, лежала красная тряпка, для верностиприжатая камешком. Я грязно выругалась и в этот момент услышала, как к воротамподъехала машина, охрана сработала на редкость оперативно. Я сунула тряпку вкарман и пошла объясняться с приехавшими сотрудниками. Не помню, что я имговорила, но дом они на всякий случай осмотрели и разумеется никого не нашли.Выходит тип, который устроил все это, как-то ухитрился выскользнуть из дома,пока я развлекалась с тряпкой. Выйти через ту же дверь, что и я, он не мог безтого, чтоб остаться незамеченным, остальные двери и окна оказались запертыми.Но ведь как-то он вышел?

В крайней досаде я поднялась в спальную, чтобы переодеться,взгляд мой задержался на кровати. Розы не было. Ни на постели, ни на полу, нивообще в комнате. Возможно ее прихватил кто-то из милиционеров, когда домосматривали, но как-то в это не верилось.

Я пнула ногой дверь и пошла искать телефон. Жанна должнобыть еще спала, голос недовольный и хриплый.

— Слушаю.

— Это я.

— А, привет. Уже на ногах? Машина придет…

— К черту машину, — перебила я. — Со мнойкто-то шутки шутит.

— И я подробно поведала о сегодняшних событиях.

— Чудеса, — нараспев заметила Жанна. —Красная тряпка, говоришь? По-моему, это глупость несусветная. А не могла онатам случайно оказаться? Принесло ветром или…

— Чушь. Ее там положили нарочно.

— Нарочно положили тряпку тебе под балкон?

— В первое мгновение я подумала, что это кровь… — Тут ясообразила, что Жанне неизвестно, что труп мужа я впервые увидела под этимсамым балконом и прикусила язык. — Черт, еще эта роза… как-то онапоявилась, а потом…

— Исчезла, — подсказала подруга. — Ты бсейчас себя послушала: розы, тряпки, сороковой день кончины мужа… У тебя этуисторию с руками оторвут в какой-нибудь паршивой газетенке, где обожают упырейи покойников. Женщине, только что похоронившей мужа, нечего делать в доме,вроде твоего, да еще в одиночестве. Хочешь, поживи у меня.

— Спасибо, — пробормотала я и отключилась.

Жанка права, все выглядит исключительно глупо. А вдруг мне всамом деле привиделось с перепугу? И ничего не было? Я сунула руку в карман,красная тряпка никуда не исчезла. Подошла к зеркалу. На щеке крохотнаяцарапина. Меня можно сколько угодно выставлять дурой, но я привыкла веритьсвоим глазам. Ладно, ребята, поиграем.

Поразмышляв, я пришла к выводу, что этих типов должно бытьпо меньшей мере двое. Кто-то с вечера был в доме и подбросил мне розу, выйти наулицу он не мог: сработает сигнализация.