гримуаров Императорской Сокровищницы Знаний, сиречь Библиотеки. Еще говорят, что ханский шатер передвигают не животные, а красивые рабыни из разных концов мира, и когда он выходит из шатра, то его взгляд услаждают изгибы женских тел. Но кроме этих ярких картинок про обнаженных девушек, запряженных в огромную колесницу — ничего больше в голове у Сокраноса не было. Когда Тайра узнала корень проблем Западных Врат Империи — то тут же запросила больше информации про Орду. К своему стыду и вящему разочарованию Сокранос не знал про рейдеров Орды практически ничего. Более того, как выяснилось, господин барон, его сержант и прочие в замке — были информированы примерно так же. От них Тайра узнала, что рейдеры захватывают в плен красивых девушек и сильных мужчин, что самые красивые девушки отправляются в Ханский Шатер, а самые сильные — становятся мамлюками, воинами-рабами. Что тех кто не такой красивый и не такой сильный — продают в Западном Мо, городе-республике, где процветает разврат и девушки ходят без одежды, совсем как Тайра, ужас как непристойно. Что кожа у рейдеров Пустошей — как темный мрамор, коричневая и с прожилками, что эту кожу даже нож не сразу берет, что они затачивают зубы, становясь похожими на Луо-Куба, которая пожирает младенцев, не посвященных Богу Императору. Что порой на Зубах Дракона, выступающих из неплодородной почвы пустошей — находят человеческие останки, высушенные безжалостным солнцем. Про то, что нет никого изобретательней кочевников в ремесле мучительной казни. Подрезать поджилки, повесить на костяных крючках, сварить в кипящем масле — на это рейдеры Пустошей были мастера. Варвары, одним словом, один вред от них. Однако и с ними рядом можно было сосуществовать — если не попадаться на пути Большой Миграции, пути по которому следует Орда. Есть такая рыбешка в Южном Море — пока движется — живет. Стоит остановится — умрет. Мясо типаринии деликатес, а пропадает оно быстро, и тамошние рыбаки изобрели способ сохранять рыбку живой как можно дольше — продевали проволоку через жабры и помещали в проточную воду… так и Орда — если остановится, то умрет. Редкая растительность Пустошей давала пропитание могучим каплеобасам и вертким стрыгам, они попросту сжирали все на своем пути, оставляя за собой лишь утрамбованную голую землю, покрытую экскрементами. И через год на этом месте снова начинала расти жесткая как проволока коричневая трава пустошей. Через два — она становилась выше. А через три года Орда возвращалась сюда снова. Поедая все на своем пути. Остановится на одном месте — значит умереть. Потому Орда двигается вдоль рек и только в одном месте она совершает большой переход через пустоши, на несколько дней оставаясь без источника воды. И потому за все время существования Орда никогда не приходила к стенам Западных Врат Империи — потому что в этом не было смысла.

Как ученый Сокранос удивлялся тому, насколько же точна и выверена в своих действиях природа и искренне полагал, что действий без причины не бывает. А как человек он внутренне содрогался от того, что может попасть в руки безжалостных рейдеров. Хотя… не так уж и сильно. Он украдкой взглянул на Тайру.

— Как ты думаешь… — произнес он нерешительно и Тайра, как он и думал — тут же заполнила паузу.

— Что? — спросила она, оглядывая бесчисленные огоньки на горизонте.

— Как ты думаешь — ты могла бы их остановить? — спрашивает он, с надеждой в сердце.

— Нет — тут же откликается она: — нет. Остановить — нет.

— Проклятье. — говорит он. За это время он уже привык к тому, что Тайра — способна на все. Что нет такой опасности, нет такого зверя, человека или даже Твари, с которыми Тайра не справилась бы. Он понимал, что это ложное чувство и что даже та самая первая Тварь, от которой он прятался на каменном столбе — даже она могла бы разорвать девушку на части, что только ловкость, скорость и знание уберегли ее от смерти… но она все делала с такой легкостью, что он поневоле начал считать ее неуязвимой. Потому слышать от нее такое… было неприятно. Вдвойне неприятно, потому что это ее короткое «нет» скорее всего означало мучительную смерть от рук рейдеров. Да, она убила восемь воинов за короткое время, но они не ожидали такого нападения и потом их было всего восемь… да, ровно на семь человек больше, чем понадобилось бы чтобы скрутить самого Сокраноса, но и у Тайры есть ее пределы. Количество огней на горизонте поражало воображение, сколько их там? Десятки тысяч? Сотни? Даже тысячи более чем достаточно для одной девушки, пусть даже она обладает телом как у Тварей. Странная девушка из поселения на краю Ойкумены, да и девушка ли она? Она ведет себя как человек, двигается, ест, пьет и спит… она же спит, да? Он вдруг вспомнил что ни разу не видел, как она спала… впрочем у нее не было времени, она почти всегда была на страже. А он, чертов эгоист — теперь еще желает чтобы она защитила его и всех в замке от Орды. Это невозможно и своими дурацкими вопросами он наверняка расстроил ее. О чем она думает сейчас? О том, что так и не узнает ответа на свой вопрос Мудрецу Запада? О том, что ее путешествие закончится вот тут, едва начавшись, во время осады Западных Врат Империи? О том, что она, не смотря на всю свою силу — не сможет защитить их всех и погибнет завтра. Как и все они. Хотя уж такую красотку рейдеры постараются оставить в живых и… лучше бы ей тогда умереть.

— Их тут слишком много — говорит он, стараясь утешить ее, отвлечь от мрачных мыслей: — никто не может сражаться с таким количеством и победить их всех. Это уж слишком… прости, что задал такой дурацкий вопрос…

— Я могу их всех убить — отвечает Тайра, повернувшись к нему: — это будет достаточно легко.

— Что? В смысле… как? Зачем? — говорит Сокранос и прерывает сам себя: — погоди! Ты же только что сказала, что не можешь их остановить!

— Остановить не смогу — кивает она: — если я встану на их пути и скомандую «стоять!» — вряд ли они меня послушаются. Зато я могу их всех убить. Тут их не так много… — она вглядывается вдаль: — двадцать три тысячи сто сорок пять. При этом только шесть тысяч пятьсот двадцать два в состоянии оказать какое-то сопротивление воинам барона. Остальные — нонкомбатанты, женщины, дети, старики. Много раненных и искалеченных. Шесть тысяч пятьсот двадцать два… если напасть сейчас, в темноте… то я закончу все еще до рассвета. Остальных придется убивать при свете дня. Первых — стариков и женщин,