С языка не слетели слова возмущения. Для женщины грех смотреть на любого мужчину, кроме мужа, поэтому она понимала, что ею руководит ненависть к собственной грешной натуре и она противится, что следит за Торбрандом, который уже скинул плащ, отвязал меч, вынул нож, которые положил к самой кромке воды. Затем эти темно-синие глаза сверкнули вызовом, и на берег полетела его туника, а следом и остальные одежды.

Эльфвина уже видела обнаженный мужской торс, но не так близко, — это были солдаты, упражнявшиеся во дворе замка, работники в полях. Никогда раньше мужчина не стоял так просто совсем рядом, буквально в шаге, когда до него можно дотянуться. В животе что-то пульсировало — должно быть, то порочное, что зародилось совсем недавно. И еще влага между ног, что можно было бы принять за женское кровотечение, но время было неподходящим.

Ее рот открылся сам собой, когда Торбранд принялся снимать то, что еще оставалось. И через несколько секунд он стоял перед ней совершенно нагой.

Эльфвина была ошарашена тем, что увидела. Каждая часть его тела была огромной. Руки рельефные от выпирающих мускулов. Торс, та стена, на которую она опиралась в дороге, к которой прижималась щекой, погружаясь в сон, был похож на один из валунов у источника. На коже было много шрамов — знаков того, чем он занимался. Некоторые бордовые, красные — совсем свежие, иные побледневшие — застарелые.

Умом она понимала, что этот мужчина — враг, хозяин, как бы ни тяжело было это признавать, но в душе чувствовала влечение и потребность коснуться кончиками пальцев его кожи, пробежать по буграм каждого шрама. Потом покрыть их поцелуями, которым он ее научил.

Ноги его были больше, чем она помнила по проведенным вместе ночам. Мышцы — как сталь. Выносливые. Мужское достоинство было напряжено и напоминало те, которые она несколько раз видела у лошадей и других домашних животных, хотя, конечно, она их не разглядывала, боже упаси.

Но все же было в Торбранде нечто, вызывавшее бурление в крови, словно он был для нее источником, как тот, который наполнял этот небольшой горячий пруд.

Воин смотрел на нее, глаза его при этом смеялись, затем он развернулся и прыгнул в воду. Эльфвина невольно отпрянула, ожидая всплеска, но его не было — мужчина погрузился в воду аккуратно. Поверхность вновь стала гладкой, словно лезвие меча, который лежал теперь на берегу перед ней. Он был слишком тяжелым, его не поднять, но вот нож…

— Не хочешь тоже искупаться, Эльфвина? — раздался низкий голос, и она подпрыгнула от неожиданности. Повернувшись, увидела над водой его голову. Он смотрел на нее так, будто знал, что она хочет сделать. — Но не забывай, что я без труда обезоруживаю могучих воинов на полях сражений. Как думаешь, сложно мне будет отобрать у тебя этот нож?

— Скорее всего, проще простого. Но я могла бы успеть оставить отметину, добавить новый шрам к твоей коллекции.

— Эльфвина. Дорогая моя леди. — Ухмылка его была острее лезвия, а ранила еще больнее. — Запомни, ты навсегда останешься со мной.

Она не ожидала такого поворота и растерялась. Ее будущее, все, что ждало впереди, виделось с каждым днем все более мрачным. И этот человек целовал ее каждую ночь, вовлекая в какую-то непонятную игру.

— Отчего так светятся твои глаза, женщина? — Голос прозвучал словно над ухом, хотя Торбранд не двинулся с места. Он положил руки на берег и выглядел так, словно полностью доволен жизнью. — Знаешь, я даже восхищаюсь, что ты думала, что сможешь меня обмануть.

Сердце ее подпрыгнуло и упало. «Какой позор», — подумала она. И еще это волнение. Чувства переплелись и душили.

— И все же я должна попытаться, — прошептала она.

— Ну, раз должна. — Торбранд хмыкнул, всем видом давая понять, что не относится к происходящему серьезно. Будто ему скучно.

Эльфвина сделала рывок вперед, схватила нож, обратив внимание, что рукоятка его украшена драгоценными камнями, что, несомненно, говорило о высоком статусе обладателя, и повернулась лицом к тому месту, где была голова Торбранда, только…

Теперь он стоял перед ней во весь рост. Она опять уткнулась в его грудь, но на этот раз она была мокрая. Он легко взял нож из ее руки, так спокойно, будто она просто принесла его, чтобы ему же отдать.

Эльфвине казалось, она действовала очень быстро, но даже не заметила, как он выбрался из пруда. У него даже не сбилось дыхание, в то время как она сама дышала тяжело и прерывисто.

И все же он играет с ней. Все прошедшие пять дней он демонстрировал силу и власть над ней, каждый день понемногу, а она ничего не понимала. И вот сейчас тоже.

Девушка застыла, не имея возможности пошевелиться. Она не нашла в себе сил сопротивляться, когда он привлек ее к себе и стал стягивать одежду. Он был груб и безжалостен. На глазах выступили слезы, она едва сдерживала рыдания, но Торбранд словно ничего не замечал. Эльфвина подняла голову, посмотрела ему в лицо и не сразу поняла, что он совсем не желает сделать ей больно.

Сердце подпрыгнуло, она уже не понимала, как относиться к происходящему.

Платье упало на землю, она задрожала, но не только от холода, а еще и от стыда и страха, ведь рядом — грозный, безжалостный воин и суровый мужчина.

А еще она испытывала то волнительное возбуждение, от которого становилось не по себе.

Именно оно потушило пламя паники и начало расти, занимая ее место. Они стоят, обнаженные, и ничем хорошим это не кончится.

К удивлению, закончив ее раздевать, Торбранд подхватил девушку на руки, да так легко, словно она весила не больше плаща. Она вглядывалась в его лицо, будто высеченное из камня, и размышляла, что ее ждет…

Потом она ощутила телом прикосновение воды, стала падать и тонуть. Ей даже не приходило в голову, что Торбранд бросит ее в пруд. К счастью, она выплыла. И сразу поняла, что он рядом. Руки удерживали ее, не пытаясь поднять над поверхностью.

Эльфвина отплевывалась, кашляла — вода затекла в глаза, нос и уши. Наконец она все же пришла в себя, огляделась и поняла, что держится за широкое плечо.

— Ты хотел меня утопить? — прохрипела она и от отчаяния ударила его в грудь, чего он, кажется, даже не заметил.

Внезапно внутри вспыхнула ярость. Она знала, что подобное недостойно леди, однако она уже простая пленница, рабыня.

— Ты забываешься, Эльфвина, — прозвучал грозный голос.

Его ладонь легла на затылок девушки и