– Ужасно, – вздохнула я, – а издали, из зрительного зала,все так красиво выглядит: шикарные наряды, макияж, изумительное белье…

– Балет из партера тоже волшебное действо, – улыбнулсяСизов, наливая кофе, – а вы видели когда-нибудь вблизи ступни балерины? Честноговоря, зрелище не для слабонервных: жуткие мозоли, изуродованные пальцы.

– Кстати, о балете, – мило улыбнулась я, – вам передавалогромный привет Клаус Рихт. Хотя лично мне кажется, что, украв ваши полмиллионадолларов, ему не стоит лезть к вам с поцелуями. Очень нечестный господиноказался! Зря вы ему доверились. Правда, если учесть, что переправить такую суммулегальным путем в Германию у вас не было шансов, понятно, отчего вы решилирискнуть.

Гарик резко повернулся и выронил крохотную чашечку, нашикарном светло-зеленом ковре мигом растеклась темно-коричневая уродливая лужа.

– Никогда бы не подумала, что подобное сочетание цветоввыглядит столь пакостно, – протянула я.

– Не понимаю, о чем вы, – промямлил Гарик.

Я ткнула пальцем вниз:

– О ковре! Отвратительно вышло, хотя вроде сочетаниекоричневого с зеленым принято считать классическим.

– К черту палас! – прошипел Гарик. – При чем тут балет иКлаус?

– Значит, сочетание «полмиллиона долларов плюс Рихт» вас неудивляет? – захихикала я. – Вы недоумеваете лишь, какое отношение немец имеет ктанцам? Ну да это просто! Они с Гладышевым сейчас припеваючи живут на вашиденежки, а Олег, насколько вы помните, ранее танцевал в ансамбле, да и училищепри Большом театре окончил…

– Вы кто? – отрывисто спросил Сизов, садясь за стол.

– Выгодная клиентка, – хмыкнула я.

– А если без кривляний?

– Дорогой мой, – паясничала я, – нельзя ли повежливей?Будете хамить, отправлюсь к Сергею Завальнюку, а думается…

– Сколько вы хотите за молчание? – побелел Гарик. – И откудавы столь детально знаете о моих делах?

Я демонстративно открыла сумочку, вытащила зеркальце, помадуи стала подкрашивать губы. Сизов из бледного медленно превратился сначала всерого, потом в синего… Может, Гарик и впрямь гениальный портной, не знаю, мнетрудно судить о его профессиональных качествах, но вот с нервами у парня простошвах. И потом, он, скорей всего, не умеет играть в покер и не обучен блефовать.Мне же бабушка, страстная картежница, объяснила правила этой замечательной игрыв пять лет, и с тех пор я редко проигрываю, даже не имея на руках простенькойпары.

А все потому, что покер – это такая игра, в которой, имеянаихудшую комбинацию карт на руках, следует недрогнувшим голосом заявить:

– Повышаю ставку втрое.

Партнеры пугаются, полагают, что у вас каре-рояль [2], ивопят:

– Пас!

Тут вы и загребаете банк, победив нахальством. Блеф –великое дело!

Гарик должен был с невозмутимым видом сказать: «Что за чушь!Знать не знаю никакого Рихта».

Но он испугался, раскис, стал предлагать мне деньги. Да будья на самом деле шантажистка, тут же бы увеличила вдвое сумму своего гонорара.Разве можно так глупо себя вести?

– Игорек, – проникновенно произнесла я, – вы разлили мойкофе, сделайте новый.

Он покорно схватил банку.

– Вам не следует бояться меня, – начала я.

– Сколько? – отрывисто спросил Сизов. – Говорите быстрей!

– Дело не в деньгах.

Модельер вновь уронил чашку на ковер. На этот раз уродливоепятно расплылось в другом месте, ближе к окну.

Я поцокала языком:

– Эх, пропала вещь. Хотя положение еще можно исправить.

– Как?

– Сварите третью порцию кофе и вылейте у двери, потомговорите всем, что пятна – дизайнерская находка. На что угодно спорю, черезмесяц почти все ваши клиенты обзаведутся «кофейными» ковриками, введете новуюмоду!

– Вы пришли надо мной издеваться? – прошипел Гарик.

– Помилуй бог, конечно, нет!

– Тогда чего вы хотите?

– Адрес Клауса Рихта и кое-какие сведения о нем.

Сизов уставился в окно, его лицо начало обретатьестественный цвет.

– Откуда вы знаете про Клауса и деньги?

– Неважно, все равно не расскажу.

– А если я не дам адрес?

Я вздохнула:

– Мы топчемся на одном месте. Естественно, я пойду кЗавальнюку. Что-то никак не пойму, вы не настроены получить назад деньги?Полмиллиона милых сердцу зеленых купюр?

– Хотите мне их вернуть? – оторопел модельер.

– Конечно.

– Кто вы?

– Частный детектив, которого наняли, чтобы отыскать ОлегаГладышева.

– Он мертв.

– Вот тут вы ошибаетесь, – улыбнулась я и рассказала оконверте с долларами, найденном в почтовом ящике.

Гарик вновь побежал к кофеварке. Мне стало интересно, где онтеперь уронит чашку. Но модельер ухитрился донести ее до стола и мигом выпилсам.

– Однако! – возмутилась я. – Хорошенькое гостеприимство!Глотаете уже третью чашку кофе, а гостье не предлагаете!

– Клаус не мог взять деньги, – внезапно заявил Гарик, – этосовершенно невозможно.

– Почему?

– Я доверяю ему, как себе.

– Очень опрометчиво. Огромные суммы способны изменять людей.

– Согласен, но не в этом случае.

Настал мой черед удивляться:

– Почему?

– Рихт мой двоюродный брат, – пояснил Гарик, – сын сестрыматери.

– Катерины Неуманн?

– Именно.

– Но у них разные фамилии.

– И что тут странного? Первый супруг Катерины умер, онавышла замуж за Франца Рихта и родила Клауса, а свою фамилию от первого бракаменять не стала.