колдуя над здоровенным куском мяса.

– Что? А, спасибо. – Она захлопнула духовку, выпрямилась и сбросила рукавицы-прихватки. На Элис был строгий брючный костюм, темно-синий, волосы недавно «мелированы» – так это, кажется, называется. – Можешь поставить салат вон там, – указала она подбородком. – Ты принесла заправку или сделаешь ее здесь?

– Он уже заправлен.

– Уже заправлен!

– Я все сделала дома.

Элис скривилась.

– Что не так?

– Ничего, – беспечно отозвалась Элис. – У нас будет ягненок, я так решила.

– Отлично. – Лили порадовалась, что не окорок.

– И я попросила маму принести ее фирменный десерт.

– Блестящая мысль.

– Еще мы поставили охлаждаться пару бутылок шампанского, на всякий случай. Вдруг Дэвид решит сделать торжественное объявление, типа того.

– Он что-то сказал, когда ты ему звонила? – спросила Лили. – В смысле, насчет Греты?

– Ни слова. Я сообщила, что мы собираемся у нас дома, и он сказал: «Хорошо». Я сказала: «Нам не терпится познакомиться с Гретой!» – а он только: «Повтори, как называется твоя улица?»

– Как обычно, – хмыкнула Лили.

– Он такой… каменная стена!

– Ну да, парни такие.

Лили тут же пообещала себе, что ее Робби таким никогда не станет. Впрочем, от нее это не зависело.

Элис вытащила из холодильника маленькую фарфоровую плошку:

– Я тут приготовила домашнее мятное желе.

– Ух ты! Много пришлось возиться?

– Ну, я хотела сделать нечто особенное.

– Думаю, мама потому и отказалась от стряпни, – сказала Лили. – Она точно не стала бы связываться с чем-то особенным.

– Бог мой, точно нет. – Элис с удовлетворением взглянула на желе.

– Помнишь? – продолжала Лили. – Когда мы ныли, что невкусно, она говорила: «Знаете, ваш отец никогда не жаловался». А потом принималась длинно и нудно рассказывать, как он пришел в восторг от ее…

– Пирога с лососем! – закончила за нее Элис.

– Запеканки, – поправила Лили.

– Что?

– Запеканка была из лосося.

– А, верно, – согласилась Элис. – Надо же! Запеканка из лосося в качестве первого блюда их брака. Их свадебный ужин в маленькой квартирке на Гикори-авеню, и что же она подает мужу? Запеканку с консервированным лососем, – Элис покачала головой, – и с майонезом из банки, не иначе.

– Ага, не иначе, – выдавила Лили. (А что не так с майонезом из банки?)

В дверь позвонили. Сестры переглянулись. И пулей помчались встречать.

Но это были всего лишь родители. Кевин уже вел их в гостиную.

– Как пробки? – вежливо спрашивал он Робина.

– Да нормально, – отвечал Робин.

Он постарался принарядиться – клетчатая рубашка, чистые вельветовые штаны, – но выглядел все равно буднично. Робина непросто заставить вырядиться.

А вот пышная белая блузка Мерси, шерстяная юбка и туфли на каблуках соответствовали моменту. Она вручила Элис коричневый бумажный сверток:

– Мороженое.

– Ого! – Элис покосилась на Лили.

– Они еще не приехали?

– Еще нет, – ответила Элис и ушла с мороженым на кухню.

– Как жизнь, ребятня? – приветствовал Робин трех своих внуков. На миг оторвавшись от пазла, они пробормотали свои «привет», и только Малышка Робби вскочила на ноги и обняла деда.

– Привет, дедуля, – обрадовалась она.

– Привет, милая.

– Привет, бабуль. – Она обняла Мерси, а та чмокнула внучку в макушку. Они были ужасно похожи – светло-золотистыми волосами, которые, к сожалению, не достались дочерям Мерси.

– Небольшой затык на Сорок третьем шоссе, – рассказывал Робин Моррису, и тут Малышка Робби громко сказала:

– Кажется, это они.

Все разом повернулись к окну, занавешенному прозрачной белой кисеей, через которую можно было различить лишь смутные контуры окружающего. Но вполне достаточно, чтобы Моррис шепнул Лили:

– Смотрю, они тоже припарковались на дороге. – И лукаво улыбнулся.

Одна, две, три фигуры появились на дорожке, ведущей к дому.

– Трое? – изумилась Элис. Никем не замеченная, она возникла из кухни. – Кого это они с собой прихватили?

Ребенок. Кто-то маленький, в юбке.

Все переглянулись.

– Так, собрались! – скомандовала Элис.

В дверь позвонили.

Кевин с Элис вместе вышли встречать.

– Привет! – услышали они голос Кевина.

И тут же Элис:

– Добро пожаловать! – А потом особым тоном, каким она всегда общалась с маленькими детьми: – Ну, здравствуй!

Неразборчивое бормотание. Женский голос, пара слов всего, затем Дэвид:

– Надеюсь, мы не опоздали.

– Нет, нет…

И вот они входят в гостиную, Дэвид впереди.

Всякий раз, увидев Дэвида, Лили вздрагивала. Мысленно она все еще представляла брата подростком – с золотистыми волосами и робким любопытным взглядом. Но волосы его давно потемнели и свисали длинными неаккуратными прядями, словно их уже пару недель как пора было подстричь, а лицо обрело твердость. Сегодня он был в джинсах и фланелевой рубашке с чуть потертыми манжетами. Типичный учитель, подумала она. Учителя всегда небрежно одеваются.

Женщина, вошедшая следом, была несколько старше Дэвида – лет на десять, а может, и больше. Она вела за руку девочку лет пяти-шести, и на лице у обеих абсолютно одинаковое выражение: обе сосредоточенные, серьезные, почти хмурые. Кевин и Элис вошли за ними, Элис смотрела изучающе.

– Всем привет, – начал Дэвид. – Позвольте представить Грету Торнтон и ее дочь Эмили. Грета, это мои родители, Робин и Мерси; моя сестра Лили…

Грета оказалась светлой шатенкой, короткие волосы завивались прямо надо лбом, а ее коричневое шерстяное платье запросто могло сохраниться еще с 1940-х. Светлые волосы Эмили были заплетены в косички так туго, что даже кожа на висках натянулась. И ее наряд тоже был старомодным – темное ситцевое платье с длинными рукавами, узкие ботинки на шнурках и гольфы.

– Как поживаете? – проговорила Грета, протягивая руку Робину. Она обошла всех, пожимая руки, даже детям, которые смущенно вскочили на ноги. Эмили рук хозяевам не пожимала, но держалась с таким достоинством, следуя за матерью и награждая каждого пристальным взглядом, будто бы обменялась рукопожатиями со всеми присутствующими.

– Рады познакомиться с вами, Грета, – сказала Мерси.

А Робин сказал:

– Как движение на I-95, сынок?

– Довольно оживленное, – рассеянно отозвался Дэвид. – Эмили, не хочешь помочь ребятам с пазлом? Эмили мастер в этом деле, – сообщил он племянникам.

Малышка Робби опустилась на коврик и гостеприимно похлопала ладошкой рядом с собой, но Эмили, обогнув кофейный столик, села на диван, на самый краешек, с идеально ровной спиной. Она взяла деталь пазла, из крайних, на которой был только кусочек синего неба, внимательно рассмотрела его, а потом перевела взгляд на всю картину.

Мужчины обсуждали бессмысленность перекрытия некоторых полос по выходным. Мерси расспрашивала Грету, бывала ли та прежде в Балтиморе. Элис выскользнула из комнаты как можно более незаметно – организовать еще одно место за столом, подозревала Лили.

Грета, как оказалось, никогда не бывала в Балтиморе.

– Я родом из Миннесоты, – сообщила она Мерси. Слова Грета выговаривала без явного иностранного акцента, но очень четко и аккуратно, а в «Миннесоте» произносила «т» жестко, как англичане.

– Вы преподаете в школе у Дэвида? – спросила Лили.

Грета