— А мы что, даже на бал не поедем?! Кто писал этот сценарий?! Перепишите немедленно! Кареты должно быть две! Мы обязательно должны танцевать! Правда, граф Родман?

— По мне так всё нормально, — пробормотал я. Вся моя роль укладывалась в несколько фраз.

— Ничего нормального тут нет!

— Тётя! — топнула ногой Офелия.

— Ну хорошо, — обиженно поджала губы леди Помдур, — добавьте тогда только сцену, где мы танцуем при луне.

— Тётя, ты что издеваешься?! При какой луне!

— Не ругайтесь, пожалуйста, — подскочила к нам графиня Витт. — Я немного подправлю текст, и у вас будет танец. Это очень романтично, когда люди старшего поколения верят в любовь и помогают молодым обрести счастье.

— Вот, умничка! Офелия, какие у тебя, однако, сообразительные фрейлины! Правда, моя дорогая, — повернулась она к сценаристу, — я не отношу себя к старшему поколению.

— А моё мнение кто-нибудь спросит? — не смог промолчать я. — Я не согласен на танцы при луне.

— Не переживайте, граф, — леди Помдур повернулась ко мне, — мы с вами прорепетируем, и вы измените своё мнение.

— Может, мы всё-таки займёмся делом?! — воскликнула принцесса, которой явно надоело слушать родственницу. Могла бы её просто не звать! — Тётя, хватит уже, а то я пожалею, что взяла тебя в сценку. Давайте начнём с первого действия! Леди Габриэль, ваш выход.

— Саженька, где ты? Опять дрыхнешь под лестницей без задних ног! — громко прочитала графиня Сефилис.

— Там что, так и написано: дрыхнешь?! — возмутилась леди Помдур.

— Тётя! — вновь топнула ногой Офелия. — Да что ж это такое!

— Но это же так ужасно!

— Тётя, ещё одно слово… Дядя, скажите уже что-нибудь своей сестре!

— Амброзин!

— Вильгельм, не ори! Ты не король, чтобы командовать! И никогда им не будешь! — Маркиз Оунлайн зло посмотрел на свою сестру. — Кишка тонка.

— Леди Габриэль, давайте ещё раз… — попросила Офелия.

— Пойдёмте репетировать в другой зал, — зашептала леди Амброзин, оттягивая меня в сторону. — Нам надо разучить танец!

— Нет, — не согласился я. Вот будь на её месте другая графиня, я бы не сопротивлялся. — Надо хотя бы послушать других…

— Да что тут слушать! Пойдёмте же, — вцепилась она в мою руку, — мне не терпится, когда вы сожмёте меня в своих объятиях.

— Я что?! — поперхнулся я.

— Я про танец, лорд Родман. А вы, плутишка, о чём подумали? — похлопала она накрашенными в несколько слоёв ресницами. — Ну давайте же, соглашайтесь. Я вам продемонстрирую новые позы.

— Простите. Мне срочно надо поговорить. Маркиз Оунлайн, — я развернулся и быстрыми шагами направился к вельможе, стремясь отвязаться от графини Помдур, которая стала меня напрягать. Меня нарагай не мог испугать, а эта женщина умудрилась проделать это за весьма короткий срок.

— Вы что, лорд Керр, такой взмыленный? — ухмыльнулся маркиз. — Пообщались с моей сестрой? Ее даже муж не смог долго переносить, помер в том году от сердечного удара. Вы что-то хотели?

— Есть какие-нибудь новости? — перевёл я разговор в другое русло. — Задержанный что-нибудь рассказал?

— Ничего интересного. С его слов, его нанял неизвестный, пообещав крупную сумму. Врёт, гад! Думаем пригласить менталиста. Посмотрим, что у него в голове.

— Поставьте меня сразу в известность, как что-нибудь станет известно, — попросил я. «Странно, почему они до сих пор не воспользовались услугами чтеца мыслей?» Вздохнув, я попытался вникнуть в слова сценки. Сделать это оказалось достаточно сложно. Мне было проще вступить в бой с противником и выиграть его, чем пытаться повторять какую-то ахинею про тыквы и кабачки. Габриэль, в отличие от меня, влилась в эту кутерьму без проблем. Вот и сейчас она пыталась отчитать Офелию, за то, что та перемешала крупы…

…Бриана Хольстер

Барон не отходил от меня ни на шаг, проникаясь, по всей видимости, ролью мужа.

— Фи… — мурлыкнул он себе под нос моё новое имя: «Фиона», — когда мы будем завтракать, дорогая?

— Когда рак на горе свистнет, — пробормотала и тут же громко добавила слова из сценария: — Вы разве не видите, муж мой, — барон счастливо улыбнулся и отчего-то покраснел, — что я готовлюсь к балу?

— Фи, я бы лучше поел и лёг спать… с тобой, — добавил он.

— Не прибавляйте от себя слова! — возмутилась леди Витт. — Не стоит опошлять нашу сценку.

— Оук, не пошлите, — погрозила я ему пальчиком и посмотрела на злого носатого. А что он хотел, надо было биться за роль мужа Фионы, а то нашёл себе леди Помдур, которая висит на нём, словно старый чемодан, у которого приоткрылась крышка и часть белья того гляди вывалится наружу.

— Не отвлекаемся! — снова призвала нас к порядку графиня.

— Дорогуша, — повернулась я к барону, — ты не видел эту замухрышку Саженьку? Она обещала принести мне платье.

— Но ты же только что послала её к Августе, радость моя!

— Не прибавляйте слов, барон! Вы должны возмутиться, а вы облизываетесь, как кот на крынку со сметаной!

— Ничего я не облизываюсь! Я с утра ещё ничего не ел.

— Это я образно, барон. Там нет обращения «радость моя». Вы должны гневаться на вашу супругу за то, что она обижает вашу дочь…

Я думала, что эта репетиция никогда не закончится, поэтому, когда Офелия произнесла, что на сегодня достаточно, я ощутила состояние, близкое к эйфории. За всё время, что мы изображали актёров, я сто раз произнесла фразу, злой мачехи «Саженька, где ты?» и боюсь, что она теперь будет преследовать меня ночью.

Офелия решила, что надо очень реалистично преподнести страдания бедной девушки, а потому из кухни притащили три мешка: с рисом, с горохом и фасолью. Пока мы рассыпали это на пол, а потом пытались разбирать на кучки, половину разбросали. Барон Какельт так проникся актёрским искусством, что поскользнувшись на горохе, чуть не разбил себе нос. Мыши никак не могли поделить, кто из них будет самая любимая. Два виконта-коня, привязав к стулу веревки, таскали его за собой и ржали так громко, что остальных не было слышно. Ещё один такой день и я возненавижу большое искусство!

Вечером, после довольно-таки плотного ужина, принесли костюмы. Фрейлины визжали от восторга так, что у меня заложило уши. Наши адепты так не радовались болезни преподавателя, как эти высокородные дамы тряпкам. Все тут же принялись примерять костюмы. Мыши объявили временное перемирие и поправляли оборочки друг на друге. Птички пускали слюни при виде цветных перьев, за которыми специально посылали куда-то гонца. Мне это было не надо, а потому я особо не вдавалась в перьевые тонкости.