«А какой план у тебя, Верховная? Существа уже в пути?» – долетело до Али. Она отчётливо разбирала слова, но голоса звучали приглушённо, в ушах звенело. «Интересно, открывают они рты или нет?» – думала бяка, но Водяной и Верховная находились за несколько метров от неё, и сквозь толщу воды понять это было сложно. «Это будет наш с тобой секрет», – хихикал Водяной.

Аля навострила уши, но вдруг почувствовала, что кто-то ущипнул её за хвост. Отмахнувшись, она продолжала подслушивать. Однако в следующий момент хвост дёрнули с такой силой, что бяка подпрыгнула на полметра.

– Эй, кому там делать нечего?! – Аля оглянулась и замерла от ужаса. Перед ней в воде покачивались две огромных рыбы, а третья, поменьше, терзала кисточку на её хвосте, как щенок терзает тапочку. «Наверно, это семейство рыб – Рыба, Рыб и Рыбёнок», – подумала Аля. У рыб были страшные острые клыки, а на мордах застыло равнодушие. Рыбёнок же резвился вовсю, зная, что родители не дадут его в обиду.

Аля выдернула хвост из острых зубов Рыбёнка, малыш отлетел в сторону и ударился о стену замка. В следующий момент оба чудовища ринулись в атаку: Рыба вцепилась зубами в шерсть на лапе бяки, а Рыб прокусил колдомаску. В дыру хлынула вода, и бяка сразу почувствовала себя плохо. Захлёбываясь, она побежала назад, к берегу. Ноги вязли, проваливались в песок, а действие колдомаски заканчивалось. Бяка неожиданно вспомнила, что совсем не умеет плавать. Но когда семейство рыб поспешило вдогонку, в Але проснулись новые, неведомые силы, открылось второе дыхание.

– Ёх-хо! Не отставайте, кильки в томате! Шпроты! Сардины в собственном соку! Сельдь в масле! – кричала Аля. Консервные банки с такими названиями существа часто находили в лесу.

Рыбы гнались за ней до самого берега, водоросли хватали за руки и ноги, но всё-таки Але удалось спастись. Даже выбравшись на берег, она продолжала бежать, точно за ней кто-то гнался. Она и не заметила, как очутилась в лесу, а потом пулей выскочила на огромную цветочную поляну. Здесь бяка остановилась в замешательстве: посреди поляны на гладком сером камне сидели Вилли с Мишелем и о чём-то мирно беседовали. Сверкающий на солнце цилиндр придавал Мишелю щегольской вид.

Чуть поодаль рохли жевали траву.

– Ух, Аля! – радостно закричал Вилли. – Почему ты такая мокрая? А где твоя колдомаска?

Тут только бяка заметила, что маски на ней больше нет, только одна тесёмка болтается на ухе. Наверно, маской сейчас закусывает рыбье семейство. Или же она слетела в лесу, зацепившись за ветки.

– Что вы здесь делаете? – удивилась Аля.

Это были её первые слова на суше – из носа полилась вода.

– Ух, да что случилось, что ты там булькаешь? Почему у тебя шерсть вся мокрая, ты что, купалась?

– Купалась. А ты, Вилли, почему не на заплывах?

– Там скукотища, – пропищал Мишель.

– А тебя не спрашивают, – огрызнулась Аля.

– Ух, заплывы уже кончились. Мымра всех опередила. Вот тебе и гора неповоротливая.

– Значит, она получила оберег?

– Да…

– Но что же теперь будет с нами? Нам тоже очень нужен оберег, – Аля нервно закрутила хвостом.

– Вилли ничего не мог поделать, – снова встрял Мишель. – Ухарей и бяк вообще не допустили до соревнований.

– Это почему? – насторожилась Аля.

– Ух, не знаю, – сказал Вилли. – Старый Пень сказал, будто это из-за того, что ухари и бяки плохо плавают. Он бубнил что-то про безопасность на водах и спасение утопающих, но я ни одному словечку не поверил. У Пня был очень зловещий вид, и он всё время поглядывал в мою сторону, наверно, тебя высматривал. А потом он долго шушукался о чём-то со злыднями. Мне всё это страшно не понравилось.

– Действительно странно, – закивал Мишель. – Такого ещё не бывало, чтобы до соревнований кого-нибудь не допускали. Возмутительно!

– Ух, бяки страшно обиделись. Скандалили и кричали, что будут жаловаться. Хотя всё равно никто из них участвовать не собирался, они ведь и вправду плавать не умеют.

– А ухарям было всё равно. Потому что ухари – спокойные, сдержанные и миролюбивые существа, – подхватил Мишель.

– Без тебя знаю, – буркнула Аля. Она вдруг заметила, что кисточка на её хвосте, обгрызенная Рыбёнком, имеет жалкий вид. Аля спрятала хвост за спину – у бяки не было никакого желания докладывать этому задавале Мишелю о своих неприятностях: снова начнёт воображать из себя.

Мышонок как будто прочитал её мысли.

– Ладно, не хочешь мне ничего рассказывать и не надо, – сказал он.

– Ты что, телепат?

– Угадала. Я же волшебник.

– Ты – волшебник?! Ха-ха-ха! – Аля нарочито громко расхохоталась. – И в чём твоё волшебство?

– Ну… Я могу появляться там, где захочу и когда захочу. Вот, например, я появился в пещере, когда стал тебе нужен.

– Подумаешь, волшебство! Много вас таких серых бегает по пещерам, и не сосчитать.

– Но я же от самого Лешего переместился, перенёсся через озеро, – обиженно пискнул мышонок.

– А чем докажешь? Все вы, мыши, обманщики.

– Ну, это уж слишком! – возмутился Мишель.

– Покажи настоящее волшебство, тогда я по верю. Вот Верховная – настоящая колдунья, она владеет волшебством превращений. Однажды она на моих глазах превратила буку в рохлю, представляешь? А ты, небось, жалкий самозванец.

Бяка улыбалась: ей нравилось дразнить хвастливого мышонка.

Мишель начал потихоньку заводиться.

– Пойми, Аля, быть настоящим волшебником – вовсе не означает колдовать направо и налево. С колдовством надо обращаться очень осторожно. Жизнь должна идти своим чередом, а к колдовству прибегают только в самых крайних случаях.

– Так говорят шарлатаны. А для солидности напяливают шляпы и цилиндры, – с усмешкой сказала Аля.

– Ну хорошо, – Мишель чуть не плакал от обиды. – Я покажу тебе настоящее чудо, но только если потом что-нибудь случится – я не виноват. Сама будешь перед Лешим оправдываться.

– Договорились. Вот сделай например… – бяка нетерпеливо огляделась вокруг. Что только не пришло ей на ум в этот момент! И чтобы дерево превратилось в тигра, и чтобы Вилли смог летать, и чтобы пошёл дождь из пиявок.

Взгляд бяки неожиданно остановился на рохлях, которые мирно паслись неподалеку. Никчёмные, бессловесные горемыки! В лесу все умели говорить – и существа, и звери, и птицы, и даже рыбы… Лишь рохли были немыми. То ли отставали в развитии, то ли голосовые связки были не приспособлены. Они только ржали как-то странно.

– Сделай так, чтобы рохля заговорила, – осенило Алю.