Если она надела купальник специально, чтобы свести Зейна с ума, она добилась своего.

— Когда ты успела его купить?

Лайла, заинтересованная больше полотенцем и поиском чего-то в своей новой сумке, улыбнулась, будто не понимая, о чем он.

Зейн сжал зубы, следя за тем, как Лайла достала из сумки красную папку и наконец обратила на него внимание.

— Два дня назад.

После их разговора.

Зейн сложил руки на груди, чтобы удержаться от желания сжать Лайлу в объятиях. Он посмотрел на красную папку и задумался.

— Ты уже решила?

Лайла закрыла глаза от солнца и посмотрела в море, будто четыре головы, мелькавшие в волнах, интересовали ее гораздо больше, чем их разговор.

— Я все еще в раздумьях.

Такой же приятной, успокаивающей улыбкой Лайла одарила и строителя, если Зейн не ошибался.

— По-моему, у нас осталось три дня. — Он кивнул в сторону пловцов. — А мы теряем время.

Лайла тут же покраснела.

— Секс — это все, что тебя интересует?

Про себя Зейн довольно отметил, что Лайла все же заинтересована в нем.

— Сейчас — да.

Лайла осмотрелась, и ее взгляд остановился на Жасмин, листавшей журнал.

Зейн нахмурился. Не этой реакции он ждал. Последние два дня Лайла была словно робот, если не считать страстных ночей.

— Жасмин слушает плеер. Я удивлюсь, если она услышит взрыв.

Лайла взглянула на него, и он заметил, что в ее внешности еще кое-что изменилось. Она осветлила прядки.

Зейн терял терпение. Он никогда не любил контролировать других. Его девизом было «Живи и давай жить другим». Но когда дело касалось Лайлы, от его гибкости не оставалось и следа. Его сильно задело, что она покрасила волосы и не сказала ему об этом.

— Ты покрасила волосы.

Лайла достала из сумки еще один предмет, видимо более интересный, чем их беседа.

— Вчера. Я не думала, что ты заметишь.

Ярко-бирюзовый плеер, которым Лайла хотела отгородиться от Зейна, стал последней каплей.

Лайла оставалась такой же мучительно-спокойной.

— Милая, я замечаю.

Лайла встретилась с ним глазами, и вдруг воздух вокруг них раскалился.

Два года Зейн знал о потенциальной чувственности Лайлы, о силе ее женственности, скрытой под девственно-белыми одеждами.

Ее сдержанность, как и белые платья, давно исчезла, сменившись яркими, насыщенными цветами, ультрамодными и слишком открытыми купальниками.

Зейн был так поглощен своей реакцией на новую, уверенную и сексуальную Лайлу, что не мог не думать о причинах. А ответ был прост. Лайла уже не была девственницей. Благодаря ему она стала взрослой, опытной женщиной. Независимой, свободной. И если он не ошибается, готовой получать то, чего она хочет.

Беря во внимание список в ее белой папке, Зейн понял, что мужчина, с которым Лайла захочет расширить свои сексуальные познания, будет отличаться хорошим прошлым и умением нести ответственность.

Зейн не был уверен, что Лайла до конца осознает всю свою силу, но очень скоро она это поймет.

Опасное положение дел.

Ярко-красная папка тоже приобрела в его глазах новое значение. От мысли, что неудовлетворенная им Лайла начнет экспериментировать с мужчинами, у него внутри все похолодело.

Джек Риордан появился на берегу с подводным ружьем и серебристой рыбой в руках.

Зейн смотрел на него уже другими глазами.

Он был самым несимпатичным из троих, но он был строен и силен, и в нем была зрелая солидность, которая нравилась даже Зейну.

У Риордана был еще один плюс: это был взрослый человек, явно собирающийся завести семью. Этот момент Зейну стоило лучше продумать, прежде чем привозить Риордана на Мединос.

Зейн хотел защитить Лайлу и убрать соперников, но у него не получилось.

Лайле, казалось, нравится Риордан, а потому план Зейна не работал. Мысль о том, что Лайла может встречаться с Риорданом, стала решающей.

«Только через мой труп», — подумал Зейн.

Что-то белое привлекло его взгляд: Смит и Эпплби тоже вышли из воды. Он слишком долго ждал. Он схватил сумку с одеждой и резко поставил Лайлу на ноги. Она заметила, куда упал маленький дорогой плеер, и вцепилась Зейну в плечи. Он почти нес ее, от чего Лайлу пронзила сладкая дрожь.

Лайла по-прежнему злилась, поняв, что Зейн ни капли не заботится о ней. Весь ее план летел к чертям. Если бы Зейн был хотя бы так же очарован ею, как она им, то он заметил бы ее волосы раньше.

— Куда ты меня несешь?

— Куда-нибудь, где ты сможешь одеться, — ответил Зейн, кивая в сторону деревьев.

— Но я уже одета.

Горящим взглядом Зейн окинул ее маленький купальник, длинные ноги под прозрачным платком и светящуюся загорелую кожу: Нет.

— Но на мне надето больше, чем на Жасмин!

К слову, на Жасмин был микроскопический купальник и не было платка.

— Что есть и чего нет на Жасмин, меня не интересует.

Прохлада окутала их, когда они вошли под тень деревьев.

— Я не понимаю почему!

— Потому что Жасмин сама меня не интересует. А это возвращает нас к Смиту, Эпплби и Риордану. Избавься от них.

Зейн ревнует.

Лайла не изменилась в лице, хотя внутри ее зажглась радость: если Зейн еще не проявляет своей влюбленности, то он достаточно хочет Лайлу, чтобы командовать и требовать.

И он хочет избавиться от трех «Д».

— Я ни на что пока не соглашалась.

Взгляд Зейна обжигал, говоря о том, что прохладная сдержанность, воцарившаяся между ними, когда Лайла отказалась принимать его условия, окончательно исчезла.

— Можешь думать, сколько угодно. Но у нас есть соглашение, и мы не будем больше терять время.

Зейн крепко прижал Лайлу к себе. Его губы едва коснулись ее, но жар пронесся по всему ее телу.

Глубоко вдохнув, Лайла слегка отодвинулась от Зейна, стараясь не смотреть на его великолепное тело.

— Я решила покончить с этими тремя.

На мгновение воцарилась тишина.

— Ты останешься со мной в замке сегодня вечером?

На секунду Лайла утонула в глубине его темных глаз. Конечно, она будет на обеде в замке, но Зейн просил ее остаться с ним.

— Да.

Когда Зейн показывал Лайле ее комнаты, солнце уже клонилось к горизонту.

Зейн отлично знал, что его комнаты за соседней дверью, но так же по соседству расположился и Лукас.