– Ошибаешься.

– Тогда почему же карету так трясет? – удивилась Александранесколько минут спустя, едва не слетев с сиденья. Но прежде чем Джордан успелответить, она услышала, как кучер крикнул «тпру!» и остановил лошадей уобочины.

Выглянув наружу, Александра увидела лишь густой лес. Но тутдверца распахнулась, и в окне появилось измученное лицо кучера.

– Ваша светлость, – покаянно пробормотал он, – я не могуправить лошадьми и одновременно следить за этим вечным двигателем. Едва невывалил карету в канаву, и все из-за него!

«Вечным двигателем», притулившимся на сгибе его руки,оказался извивающийся комочек коричнево-белого меха.

Джордан устало кивнул:

– Хорошо, Гримм, давайте сюда это животное… Нет, сначаланемного прогуляйтесь с ним.

– Я сама его выведу, – вызвалась Александра. Джордан тожевышел из экипажа и проводил ее к маленькой поляне недалеко от дороги.Повернувшись, Алекс подняла на мужа сияющие глаза.

– Добрее вас нет на свете человека, – прошептала она.

– С днем рождения, – покорно произнес он.

– Спасибо… огромное спасибо! – выдохнула она, чувствуя, каксердце разрывается от благодарности, особенно еще и потому, что муж, очевидно,был весьма невысокого мнения о подарке, который она так желала получить.

– Щенок совсем не станет мешать, вот увидите! Джорданустремил полный сомнения взгляд на вышеупомянутое животное, обнюхивающее каждыйдюйм земли, куда только, мог дотянуться его любопытный нос, и взволнованновилявшее коротким хвостиком. Наконец щенок нашел веточку и начал увлеченно еегрызть.

– Мальчик сказал мне, что он очень умен.

– Как все дворняжки.

– Но он не дворняжка! – запротестовала Александра,нагибаясь, чтобы нарвать розовых полевых цветов, растущих у самых ног. – Этоанглийская овчарка.

– Что?! – потрясение воскликнул Джордан.

– Английская овчарка, – пояснила Алекс, думая, что мужупросто неизвестна эта порода. – Они очень умны и вырастают не слишком большими.– И, заметив, что муж смотрит на нее с таким видом, словно она полностьюпотеряла рассудок, Александра добавила:

– Этот милый маленький мальчик мне все рассказал.

– Это милый маленький честный мальчик? – саркастическипереспросил Джордан. – Тот самый, что поклялся, будто пес породистый?

– Да, конечно, – подтвердила Александра, склонив головунабок и удивляясь его странному тону. – Тот самый.

– В таком случае остается надеяться, что он солгал также инасчет родословной этого крошечного чудовища.

– Так он лгал мне?

– Причем бессовестно, – мрачно подтвердил Джордан. – Есливот это – английская овчарка, он должен вырасти размером с пони, этакийнеуклюжий мохнатый великан с огромными лапами! Лучше бы его отец был маленькимтерьером.

Он с таким отвращением оглядел будущую «овчарку», чтоАлександра поспешно отвернулась, скрывая улыбку, и, став на колени, поднялащенка.

Юбка ее вишневого дорожного костюма ярким красочным пятномвыделялась на фоне ковра темно-зеленой травы. Джордан смотрел на прелестногоребенка, ставшего его женой: ветерок играет каштановыми локонами, упавшими наалебастровую щеку, губы сосредоточенно сжаты, в одной руке маленький букетикрозовых цветов, в другой – присмиревший щенок. Солнечные лучи, пробивающиесясквозь ветви деревьев, окружали ее голову сияющим ореолом.

– Ты словно сошла с Портрета Гейнсборо, – тихо признался он.

Завороженная чувственно-хрипловатыми нотками его голоса истранным, почти благоговейным взглядом, Алексанра медленно встала.

– Я не такая хорошенькая.

– Разве? – шутливо удивился Джордан.

– Жаль, конечно, но, боюсь, из меня получится самаяобыкновенная, ничем не примечательная женщина.

Невольная улыбка осветила смуглое лицо. Джордан медленнопокачал головой:

– В тебе нет ничего обыкновенного, Александра. Его решениедержаться подальше от жены, пока та не повзрослеет и не сможет играть вромантические игры по его правилам, внезапно и безжалостно было подавленонепреодолимой потребностью смять эти нежные губы своими. Всего лишь раз.

И не успел он шагнуть к ней, как сердце Александры забилосьв тревожном ожидании. Она уже знала, что предвещают эти горящие страстью глазаДжордана и его низкий, чуть гортанный голос.

Сжав ладонями ее лицо, Джордан запустил пальцы в темныелоконы. Ее щеки были гладкими, как атлас, а волосы словно шелк. Джордан чутьзапрокинул голову жены и с бесконечной нежностью завладел ее губами, твердясебе, что так поступать может лишь безнадежный безумец, а когда она робкоответила на поцелуй, забыл обо всем и хотел было прижать ее к себе, нопригревшийся щенок громко запротестовал, испустив пронзительный негодующийвизг.

Джордан резко отстранился.

Садясь в экипаж, Александра все еще безуспешно пыталасьскрыть, как разочарована внезапно прерванным поцелуем. Джордан, однако,испытывал огромное облегчение по поводу того, что все так скоро закончилось; впротивном случае ему бы, несомненно, пришлось выслушать еще одно объяснение влюбви от сентиментальной девочки. Вряд ли простое «спасибо» удовлетворит ее наэтот раз, а он не хотел сокрушить робкие надежды молчанием или терзать малышкунаставлениями. Лучше подождать годик-другой, прежде чем уложить ее в постель. Ктому времени бабушка сумеет сделать из Алекс светскую даму с куда болеереалистичными, чем теперь, представлениями о браке и семейной жизни.

Приняв столь нелегкое решение, Джордан мгновенно повеселел.

– Ты уже придумала для него кличку? – осведомился он, глядяна щенка, деловито обнюхивавшего каждый угол.

– Может быть, Баттеркап? [5] – предложила Александра,любовно улыбаясь маленькому созданию. Джордан брезгливо поморщился.

– Дейзи? [6]

– Ты, должно быть, шутишь.

– Дендилайон? [7]

Глаза Джордана насмешливо блеснули.

– Да он не сможет смотреть в глаза другим псам! Александранедоуменно уставилась на мужа:

– Мальчик сказал мне, что это «она». – Вот уж ни в коемслучае!