Джордан целовал ее бесконечно долгими, опьяняющимипоцелуями, распаляя ее страсть. Его язык обводил линию сжатых губ, стремясьприоткрыть их, потом проник внутрь, дразня легкими прикосновениями, покаАлександра, сгорая от лихорадки желания, не ответила ему тем же. И тотчас мирбудто взорвался. Джордан рывком притянул ее к себе, крепко прижимая к мгновеннозатвердевшему доказательству своего желания, а язык стал дерзко вторгаться в еерот в каком-то безумно возбуждающем запретном ритме, от которого телоАлександры пронзали молнии неукротимого наслаждения.

Только когда его пальцы сжали грудь, а потом скользнули завырез шелковой блузки, девушка внезапно вынырнула из водоворота неизъяснимогонаслаждения, в котором так охотно тонула. Но не отвращение, а удивление иугрызения совести заставили ее отпрянуть.

Упершись кулачками в грудь мужа, она часто и глубокозадышала и наконец подняла голову, смущенно глядя в его пылающие серые глаза.

– Я шокировал тебя, – хрипло пробормотал Джордан. И хотя этобыло правдой, от Александры не укрылась в его страстном взгляде легкаянасмешка.

Принимая безмолвный вызов, она снова прижалась к его губам ина этот раз, сама того не сознавая, прильнула к мужу. Нечто среднее междустоном и смехом вырвалось у Джордана, но когда девушка хотела отстраниться, онобхватил ее стальным кольцом, а поцелуй стал еще настойчивее. Александра, забывобо всем, вновь отдалась его исступленным ласкам, отвечая на них с пробуждающимсяжеланием.

Когда наконец Джордан отпустил Алекс, дыхание его было такимже прерывистым, как у нее. Подняв руку, он осторожно коснулся костяшкамипальцев ее пылающей щеки.

– Такая мягкая, – прошептал он. – Такая невероятно невинная.

Гневно истолковав эпитет «невинная» как «наивная»,Александра встрепенулась, обиженная до глубины души.

– Должно быть, такому… искушенному человеку, как вы, якажусь ужасно скучной простушкой.

Но Джордан схватил ее за плечи и притянул обратно.

– Это был комплимент, – бросил он, приблизив к ней лицо.

Услышав чуть резковатые нотки в голосе, она совсем не кместу подумала, каков он бывает в ярости.

Слегка тряхнув ее, Джордан коротко пояснил:

– Неиспорченная, чистая, ни капли неискренности нпритворства, понимаешь?

– Превосходно, – парировала Александра, отзываясь скорее натон, чем на слова, и, как только до нее дошла абсурдность происходящего, тут жеразразилась смехом. – Неужели мы ссоримся из-за того, какая я милая?

Ее неотразимая улыбка мгновенно погасила раздражениеДжордана и породила ответную нерешительную улыбку в его глазах.

– Кажется, так, – тихо согласился он, наконец, хоть ннеохотно, признав, что больше не может притворяться перед самим собой, будтонеотвязного безумного желания, внезапно охватившего его, не существует.

Она снова прижалась щекой к его груди, но он смотрел куда-топоверх ее головы, мысленно перечисляя все возможные логические доводы, почемуон сделает ошибку, если сегодня овладеет ею:

Она молодая наивная идеалистка. Он – полная еепротивоположность. Она жаждет отдать ему свою любовь, Ему же нужно только еетело. Она стремится, чтобы он любил ее.

Он же верит лишь в ту любовь, которая бывает между мужчинойи женщиной в постели.

Она увлечена им.

Он не желает обременять себя влюбленным ребенком. С другойстороны…

Она хочет его. Он хочет ее.

Приняв наконец решение, Джордан чуть шевельнулся.

– Александра? – И когда жена вопросительно взглянула нанего, спокойно, почти деловито спросил:

– Ты знаешь, как делаются дети?

У нее вырвался короткий смущенный смешок; лицо мгновеннозалил горячий румянец.

– Мы… мы обязательно должны обсуждать это? Губы Джорданаедва заметно насмешливо дернулись.

– Вчера я сказал бы, что в этом нет ни малейшейнеобходимости. Даже час назад я продолжал бы это утверждать. Теперь, боюсь,придется изменить свое мнение.

– И что заставило вас передумать?

Настал черед Джордана недоуменно взглянуть на нее.

– Наши поцелуи, – признался он откровенно.

– Но что общего это имеет с детьми?

Джордан запрокинул голову, закрыл глаза и преувеличенноизумленно вздохнул.

– Почему-то я был уверен, что ты об этом спросишь!

Присмотревшись к странному выражению на лице мужа,Александра села и смущенно одернула платье. Мэри Эллен как-то пыталась убедитьее, что дети делаются точно так же, как щенята, но светлый ум Александры отвергэтот невероятный вздор. Человеческие существа просто не способны вести себяподобным образом, и только такая пустоголовая болтушка, как Мэри Эллен.прислушивается к этой чепухе. Но, с другой стороны, ее подруга свято верила,что, если повернуться спиной к радуге, тебя ждет беда и что по ночам феи и эльфыпляшут под грибами. Поэтому она всегда ходила задом наперед, когда шел дождь, иотказывалась есть грибы.

Александра украдкой взглянула на мужа и решила спросить егоо том, что так тщательно скрывали от молодых девушек и что она просто былаобязана узнать. Дедушка часто повторял, что единственным лекарством от такойболезни, как невежество, служат ответы на вопросы. Поэтому Алекс с искренним,нескрываемым интересом осведомилась:

– А как делаются дети?

Джордан, явно застигнутый врасплох, открыл было рот, словнонамеревался ответить, но по какой-то причине слова не шли с языка. СначалаАлександра была совершенно сбита с толку его странным молчанием, но внезапноеозарение заставило ее покачать головой и сочувственно вздохнуть по поводу стользатруднительного положения.

– Вам тоже неизвестно, верно?

Резкий смех Джордана взорвал тишину. Запрокинув голову, онпродолжал неудержимо хохотать, пока наконец не смог пробормотать:

– Нет, Александра… известно.

Только сейчас он сообразил, что за эту неделю смеялся кудабольше, чем за целый год.

Немного обиженная таким взрывом, Александра не отступала:

– В таком случае как же это делается? Веселые искорки, всееще переливавшиеся в его глазах, медленно растворились, едва он положил ладоньна ее щеку, нежно пригладил волосы и сдавленным хриплым голосом пообещал:

– Сегодня ночью я покажу тебе. Джордан еще не успелдоговорить, как экипаж свернул с дороги и въехал во двор ярко освещеннойгостиницы.