– Насколько мне известно, легла в постель, вне себя отскорби по поводу вашего неудачного брака, – неловко пошутила Александра и ужесерьезнее добавила:

– Как по-вашему, она не заболеет?

– Вряд ли такая незначительная причина способна настолькопотрясти ее, – отозвался Джордан с чувством, весьма напоминающим нежность ивосхищение. – Леди Хоторн могла бы в одиночку вызвать на бой всю армиюНаполеона и выйти победительницей. И тогда поверженный император взбивал бы ейподушки и умолял о прощении за плохие манеры и за то, что посмел объявить намвойну. Поверь мне, такие пустяки, как сегодняшнее событие, не сведут ее вмогилу. И теперь, когда ты носишь мое имя, она разделается с каждым, ктопосмеет сказать хоть слово против тебя.

Полчаса спустя, одетая в дорожный костюм цвета спелой вишни,Александра ступила в сверкающий черным лаком экипаж с серебряным гербомгерцогов Хоторнов на дверце и уселась на роскошные сиденья, покрытые серымбархатом. Кучер поднял подножку, захлопнул дверцу и взмахнул кнутом. Четверкагнедых понесла карету по длинной подъездной аллее. Следом поскакали шестероливрейных лакеев.

Александра огляделась, восхищаясь тяжелыми серебрянымиручками и хрустальными лампами на серебряных подставках. Наслаждаясьнеожиданным комфортом просторной кареты, она пыталась уверить себя, что насамом деле замужем и отправляется в свадебное путешествие. Джордан,устроившийся напротив, вытянул ноги и погрузился в ничем не нарушаемоемолчание.

ОН тоже переоделся, и Алекс восхитилась тем, как красивооблегают светло-коричневые брюки его длинные мускулистые ноги. Ворот кремовойсорочки был распахнут, обнажая загорелую шею, а редингот цвета кофе прекрасноподчеркивал ширину плеч. Алекс про себя взмолилась Богу, чтобы Джорданкогда-нибудь посмотрел на нее с таким же, восхищением, как она на него, но тутже решила, что ее обязанность – вести вежливую беседу.

– Подвенечный наряд вашей матери очень красив, – тихосказала она. – Я беспокоилась, что случайно испорчу его, но, к счастью, всеобошлось.

Джордан мельком взглянул на нее.

– Не стоило волноваться, – сухо заметил он. – Уверен, что тыкуда более достойна этого символа девичьей чистоты, чем моя мать, когда егонадевала.

– Вот как? – пробормотала Алекс, сознавая, что ее толькосейчас наградили комплиментом, правда, в такой форме, что простое «спасибо»было бы крайне неуместно.

Видя, что Джордан не делает дальнейших попыток к разговору,Александра почувствовала, что муж старается разрешить какую-то нелегкуюпроблему, и решила не докучать ему, а вместо этого стала с удовольствиемразглядывать проплывающие за окном живописные пейзажи.

В три часа они наконец остановились пообедать в большойгостинице, увитой плющом и огороженной аккуратной побеленной изгородью.

Очевидно, одного из сопровождающих выслали вперед, посколькухозяин с женой встретили их на крыльце и провели через общие комнаты в уютнуюмаленькую столовую, где уже был накрыт стол.

– Ты, кажется, проголодалась, – заметил Александре муж,когда та отложила нож и вилку и с облегчением вздохнула.

– Ужасно, – кивнула Алекс. – Мой желудок еще не привык кжизни в Роузмиде. В десять часов, когда вы ужинаете, я обычно уже лежу впостели.

– Мы остановимся на ночлег в восемь часов, так что на сейраз тебе не придется ждать ужина слишком долго, – вежливо пообещал Джордан.

Видя, что он не торопится допить вино, Алекс робко спросила:

– Не возражаете, если я подожду вас во дворе? Мне быхотелось немного пройтись, прежде чем снова садиться в карету.

– Прекрасно. Я вскоре присоединюсь к тебе. Девушка вышла накрыльцо, наслаждаясь теплыми солнечными лучами под пристальным взглядом кучераДжордана. Во двор въехали еще две кареты, дорогие и изящные, но далеко не стольвеликолепные, как чудесный дорожный экипаж ее мужа. Конюхи подбежали, чтобывзять под уздцы лошадей, и несколько минут Александра с удовольствием наблюдалаза необычным зрелищем.

Лошадей Джордана уже запрягли, когда девушка заметиламальчишку, скорчившегося в углу ограды и оживленно болтающего непонятно с кем.Охваченная любопытством, Алекс подошла ближе и улыбнулась, увидев резвившихсяпрямо на земле пушистых маленьких щенят.

– Какие милые! – воскликнула она. Щенята были коричневые, аголовы и передние лапы – белые.

– Не хотите купить одного? – тут же спросил мальчик. – Япозволю вам выбрать лучшего из всего помета! Это не дворняжки!

– Правда? И какой же они породы? – поинтересоваласьАлександра, восторженно смеясь, когда самый маленький клубочек подкатился к Нейи, уцепившись крохотными зубками за подол платья, стал увлеченно его тянуть.

– Лучшие английские пастушьи овчарки! – гордо объявилмальчик, когда Алекс наклонилась, чтобы оторвать щенка от подола. – И такиеумные! Стоило девушке коснуться шелковистой шерстки, как она почувствовала, чтощенок покорил ее сердце. Когда-то у нее была колли, но после кончины отца еды ибез того не хватало, и Алекс отдала собаку брату Мэри Эллен.

Подхватив щенка на руки, она поднесла его ближе к глазам.Короткие лапки болтались в воздухе, пока их обладатель жадно лизал ее руку.Алекс все еще держала щеночка, обсуждая его достоинства с не менеевоодушевленным владельцем, когда за спиной раздался голос мужа:

– Пора ехать.

Алекс в голову не пришло просить Джордана позволить взятьщенка, но в больших глазах и мягкой улыбке было столько бессознательной мольбы!

– В детстве у меня была колли…

– Вот как? – безразлично осведомился он. Девушка кивнула,поставила щенка на землю, погладила и ободряюще потрепала мальчика по голове.

– Желаю найти хозяев для каждого.

Но не успела она сделать и трех шагов, как что-то сновадернуло ее за подол. Александра обернулась. Щенок мгновенно отпустил юбку иуселся, высунув язык с комически-благоговейным выражением на мордочке.

– Я ему понравилась, – смеясь, беспомощно объяснилаАлександра. Нагнувшись, она развернула щенка к остальным и чуть подтолкнула. Нотот упрямо отказывался двинуться с места. Алекс послала извиняющуюся улыбкупушистому комочку и позволила Джордану проводить ее до кареты.

– Должно быть, этот отрезок дороги не такой гладкий, какраньше, – заметила она немного нервно через час, когда тяжелый дорожный экипажснова сильно качнулся., наклонившись влево, но тут же выпрямился и покатилсядальше.

Сидя напротив нее со сложенными на груди руками, Джорданкоротко ответил: