Дан едва пожал плечами.

– Я мог бы за это же время усвоить во много раз больше.

– Да? – Беата попыталась сыронизировать, но ирония вышла плохо, потому что ее начала душить банальная злость. Она и так жутко устала, после целого дня проверок, да еще и этот схолар требует непонятно что! – Тогда вы могли бы попытаться усвоить дополнительные знания самостоятельно!

– Я попытался, – спокойно ответил тот.

– Ну что ж, – Беата разозлилась вконец, и решила раз и навсегда отучить этого мужчину измываться над ней! – Приступим к заклинаниям второго порядка! Я нападаю, вы отражаете. Я буду называть только вид стихии, а все остальное – ваша забота!

И не давая ему опомниться, подняла руку и четко сказала:

– Ветер.

Одновременно с этим, она закрутила ладонью спираль, из которой через пару секунд вырвался бешеный порыв ветра. Надо было отдать должное Дану Гласу – ни один мускул не дрогнул на его лице. Видимо, к такой подлянке от «любимого» мастера он был готов. Изящный и в то же время простой по исполнению блок отразил ее локальный ветерок и свел на нет его разрушающие усилия.

В течение следующего часа Беата безуспешно пыталась пробить защиту Гласа всеми возможными заклинаниями второго порядка. Чувствуя, что магические силы буквально вытекают из нее, она сделал еще одну попытку его достать и внезапно осела на землю.

Тот с неподражаемым изяществом отбил заклинание, победно посмотрел и тут же сменил выражение лица, когда увидел ее бледную и на земле.

– Мастер Беатрикс?

Беата, сидя на земле, переживала самое большое унижение за эту неделю. Мало того что этот схолар сделал ее по заклинаниям второго уровня, которые она ему даже не объясняла! Так он еще и выглядел как огурчик, тогда как она чувствовала себя как выжатый лимон. Она забыла, что с самого утра расходует свою магическую силу проверяя знания схоларов, а Глас занимался с нею только последние два часа.

– Вы свободны, Дан Глас, я проверила ваши знания по блокирующей защите второго уровня и считаю, что вас можно с полным правом окончательно переводить на второй курс.

Беата, уже не стесняясь молодого человека, удобно легла на землю и свернулась клубочком. При полном расходовании энергии такая поза помогала отдохнуть и восстановить хотя бы каплю магии.

Схолар не уходил, но Беате было уже все равно. Она лежала и слушала гулкий поток крови, пульсирующий по венам. Этот внутренний слух обострялся в минуты перерасхода магии и показывал, что организм находится на пределе.

Она так сосредоточилась на биении своего пульса, что не заподозрила подвоха. А когда поняла – было поздно. Дан Глас молча присел около нее и безо всяких видимых усилий поднял на руки!

Беата запаниковала.

– Вы что делаете, Глас! – Она стала вырываться из его железной хватки, пытаясь соскочить на землю.

– Помогаю вам, мастер Беатрикс, добраться до дома, – ответил он любезно, еще крепче сжимая руки и не оставляя Беате никаких шансов сохранить лицо. – И уже не первый раз, – сказал он чуть тише.

– Поставьте меня на место! Я вам приказываю! И что значит – не в первый раз?

– В своей аудитории будешь приказывать, – как будто себе под нос, но очень явственно и четко произнес Дан.

– Что ты сказал?

– Я сказал, не брыкайтесь, на нас уже все смотрят, – посоветовал он дельную вещь. – А в кабаках нужно пить умеренно, чтобы потом незнакомые мужики домой не относили!

Беата вспомнила свои провалы в памяти после возвращения домой из таверны у Ратуши, застонала от очередного унижения и затихла, а потом и вовсе спрятала лицо на его груди.

Он шел через центральную площадь Академии, где, по закону подлости, именно в этот момент было многолюдно – схолары и преподаватели расходились по своим домам. И Беату на руках Дана Гласа увидели все. Реакция была разной – от испуганных возгласов до смешков, но девушка этого уже не видела, малодушно спрятавшись от внешнего мира.

Когда он донес Беату до дома, то сначала поднялся на крыльцо и только потом отпустил. Она прислонилась к дверям, слишком обессиленная, чтобы как-то реагировать на его вольности.

– Ты доволен? – звенящим тоном спросила она, наконец найдя те слова, которые кипели в груди. – Это твоя маленькая месть за тот инцидент год назад?

Тот удивленно поднял брови.

– Я уже давно забыл о наших совместных воспоминаниях. Но то, что ты их помнишь – это хорошо. Потому что я от своих слов не отказываюсь, – и он наклонился к ее уху, нежно проведя пальцами по шее, – Рыженькой у меня еще не было.

И сразу отступил назад по крыльцу на две ступеньки вниз.

– Всего хорошего!

Вот наглец! Беата смотрела ему вслед и первый раз не знала, что ответить. Хотя ответа уже никто и не ждал.

Она устало ввалилась в коридор, буквально на последних остатках воли доползла до дивана и легла, тупо уставившись в потолок. Осень заканчивалась неудачно – проклятье действовало все сильнее, уже выпивая из нее столько энергии, что ее еле-еле хватало на полноценный рабочий день.

Что делать дальше – она не знала. Подвергнуть опасности неведомого мужчину было нельзя, но и жить и работать дальше становилось все труднее. Логичнее всего было разыскать все-таки Мэрджа и… Что дальше делать с ним, Беата не представляла. Куда делась та прежняя наивная девочка, которая месяцами искала возлюбленного по извилистым дорогам Империи? Что случилось с той, которая искренне верила, что Мэрдж заблуждается и вот-вот даст о себе знать?

Той влюбленной девочки больше не было. Ее место заняла холодная практичная особа, способная накричать на нерадивого схолара и язвительно ответить декану. А то и почти переспать с двумя мужиками и остаться равнодушной к их ласкам. И любит ли теперешняя Беата того белокурого и голубоглазого мага из прошлого – уже было непонятно.

Значит, надо найти другое решение, твердо пообещала она себе. Только вот времени для принятия какого либо решения у нее не было. Первый триместр заканчивался, впереди было десять дней передышки. Схолары разъезжались по домам, отдохнуть от учебы, преподаватели отдыхали от схоларов, Беата не хотела видеть ни тех, ни других.

Домой в деревню ехать тоже не хотелось. Там ее ожидали бесконечные беседы с сестрами о детях, мужьях, и о болезнях тех и других. Она съездит к ним, но ненадолго, на два денька. А потом заляжет в своей комнатке и будет выбираться в Академию только для того, чтобы разобрать многочисленные бумаги, скопившиеся за время ее преподавания.

Ее план сработал только наполовину. К родителям она съездила, попробовала многочисленных маминых пирогов, поработала на отцовской мельнице, завороженно наблюдая за тонкой белой струйкой муки, сыпавшейся в грубые холщовые мешки, попрыгала на тонком хрупком льду, который уже покрывал берега деревенской речки и наигралась с родными племянниками.