– Ну, чего же ты медлишь! – закричала она. – Ты трус?

Руки сжались на плечах, Беата напряглась в ожидании удара… И все исчезло. Она проснулась, стоя на коленях, вся в поту и слезах.

– Ненавижу тебя! Ненавижу! – закричала она, все еще слыша его издевательский смех.

Сверху прибежала перепуганная Инесс.

– Беаточка, что с тобой? Он опять приходил, да?

Беата кивнула, и не в силах терпеть эту пытку, залилась слезами. Она плакала бурно и навзрыд, и соседка села к ней на кровать и обняла, крепко прижав голову к груди.

– Ш-ш-ш. – успокаивала она подругу. – Все пройдет, мы вылечим тебя!

– Все бесполезно! – подняла она глаза, полные слез. – Я ненавижу мужчин, им нельзя верить, нельзя на них надеяться!

В глазах девушки стояло такое горе и отчаяние, что Инесс сочла самым лучшим с ней соглашаться во всем.

– Конечно – нельзя. На мужчин надеяться нельзя, ты права. А может…

Осененная внезапной мыслью, Инесс внимательно посмотрела на подругу, заметив, что глаза ее от слез стали большими и почти прозрачными. Она ласково ухватила ее за подбородок, приблизила лицо и снова сказала:

– Ш-ш-ш! Ничего не бойся. Я с тобой! – и после этих слов совершенно естественно и легко поцеловала Беату прямо в губы.

Та, настолько была в своем горе и недавнем сне, что машинально ответила на поцелуй, приоткрыв губы, и лишь когда язычок подруги стал ласково посасывать ее язык, Беата осознала, что целуется с Инесс! И целуется не просто, а любовным поцелуем, как если бы на ее месте был мужчина!

Она немедленно отстранилась и посмотрела на подругу круглыми от удивления глазами.

– Ты что? – только и смогла выговорить Беата, не веря в то, что только что произошло.

Инесс облизнулась и звонко расхохоталась.

– Видела бы ты сейчас свое лицо! Глаза у тебя как будто два блюдца с водой.

– Но мы с тобой целовались! – пыталась ее вразумить девушка.

– Ну целовались, и что! Я подумала, а вдруг можно обойти заклятье? Там же было написано только про мужиков, а не про женщин! Что, так противно? – Она сморщила носик.

– Не противно, но очень странно.

– Странно? – Инесс разочарованно вздохнула. – И совсем-совсем не возбуждающе?

Беата честно подумала и помотала головой:

– Нет.

– Жаль. А то бы я с удовольствием разрушила это твое проклятье!

Та покраснела, потупила глаза и, не выдержав, задала назревший вопрос:

– А что, мы могли бы…

– Могли бы, Беата! Знаешь, какое удовольствие могут доставить девочки друг другу? Мы же знаем все о своей физиологии, и у нас есть губы, языки и пальцы. Первое свое удовольствие я получила именно так!

Беата сидела, вся красная от смущения.

– Ну что? Не надумала? – Голос подруги стал медовым, и она ласково положила руку на ее колено.

– Инесс! – возмущенно сбросила ее Беата. – Как я с тобой после такого буду дружить, ты соображаешь?

– Очень просто! Еще крепче. Я со всеми своими любовниками очень хорошо общаюсь, кроме самых рьяных засранцев.

– Нет. Спасибо за предложение, конечно, но этот вариант еще хуже, чем с незнакомым мужчиной.

– Чем я хуже какого-то неизвестного мужика? – обиженно проговорила соседка, надув губы.

– Не ты, а я. Я после такого буду сгорать от стыда.

– А ты не знаешь! – вскинулась та.

– Знаю, – твердо возразила Беата. – Давай спать.

– Я буду спать с тобой! – сразу заявила Инесс, и на укоризненный взгляд подруги добавила: – А что, как только закричишь, я тебя тут же утешу.

– Ох, Инесс, – проворчала Беата, но прогонять девушку не стала. Несмотря на ее выходку, она верила подруге как себе, и с ней было не так страшно и тревожно засыпать.

Вся последняя неделя осени была очень напряженной. Первый курс показывал результаты занятий по блокирующей защите первого уровня от всех видов стихий. По мнению Беаты, все было плохо, уже троих она забраковала, признав их подготовку отвратительной. Она недоумевала, как при занятиях с утра до вечера, они не смогли выучить элементарных заклинаний и движений?

Для Беаты всегда было нестерпимо видеть, что плоды ее трудов по каким-либо причинам не могут воплотиться в учениках. Чаще всего это было не недостаток таланта или магических способностей, а элементарная лень. На ленивых схоларов она сердилась и гоняла с утроенной силой.

Извид Полторацкий, декан светлых, наоборот, потирал руки и считал ее отменным педагогом, – оставалось учиться намного больше, чем уходило.

Последняя проверка, как назло, пришлась на Дана Гласа. Он в течение всего курса показывал изумительные успехи, знал назубок все заклинания и прекрасно применял их на практике. Но Беата никогда его не хвалила, более того, старалась не замечать, со злобной мстительностью вспоминая сцену у башни.

Сейчас, уже бесконечно уставшая от однотипных задач и повторяемых движений, она механически бросала в схолара то пучками искр, то водяной струей, под конец изобразила слабенькую и хилую бурю. На большее у нее не хватало ни сил, ни желания. Глас справился со всем, не прилагая больших усилий даже для видимости.

– Вы все сдали, можете идти, – подчеркнуто сухо сказала она, не глядя на него.

Мужчина, как нарочно, остановился прямо перед ней и переспросил:

– Неужели все? Мне казалось, что вы способны на большее, мастер Беатрикс?

Она упорно не смотрела на схолара, хотя прекрасно знала, как он выглядит. По неписаному обычаю мужской половины Академии – беречь рубашки, он был полуголый, в одних брюках, грудь его блестела от пота. И одеваться он не торопился, все так же простаивая рядом с ней.

– Вы чем-то недовольны, Дан Глас? – официально спросила она.

– Недоволен.

Она так удивилась, что не выдержала и посмотрела на него. И сразу попала в плен хитрющих серых глаз. Он был выше и стоял почти вплотную, поэтому возникло сильное желание отодвинуться, но она поборола его, как недостойное преподавателя и магистра.

Он же и не подумал отойти назад и стоял, молча разглядывая ее.

– Чем, позвольте спросить?

– Я недоволен качеством моего обучения. Мне уделяют мало внимания, – с еле заметной усмешкой ответил он.

Беата аж поперхнулась от такой наглости.

– Что? – не веря своим ушам, переспросила она.

– Я считаю, что в отношении меня вы могли бы проявить больше старания! – заявил он, ни капли не смутившись ее крайне удивленным видом.

Беата была так ошеломлена, что даже не стала спорить.

– О каком отсутствии старания вы говорите, когда только что показали отличные знания по моему предмету? – как можно спокойнее и рассудительнее ответила она.