Он взял в руку кошель со сферами и попытался подумать о том же, о чем думал, когда втянул буресвет.

«Это наш последний шанс».

— Жизнь прежде смерти, — прошептал он. — Сила прежде слабости. Путь прежде цели.

Первый идеал Сияющих рыцарей. Он сделал глубокий вдох, и вдоль его руки словно ударила молния. Его мышцы наполнились силой, желанием двигаться. Внутри развернулся ураган, от которого кожа задергалась, а кровь начала пульсировать, повинуясь ритму мощных ударов. Он открыл глаза. Вокруг него поднимался светящийся дым. Он сумел удержать большую часть света, затаив ды­хание.

«Как будто внутри меня буря». И она могла разорвать его на ­части.

Он положил мешок с оружием на землю, но обмотал веревку ­вокруг руки и привязал сумку с камнями к поясу. Достал один булыжник размером с кулак и взвесил на ладони, ощущая его грани, отполированные бурями.

«Лучше пусть это сработает...»

Каладин наполнил камень буресветом, и на его руке появился иней. Он не был уверен, как именно это делает, но процесс казался естественным — все равно что налить жидкость в чашку. Свет как будто собирался под кожей его руки, а потом переходил в камень, который словно покрывался яркой светящейся краской.

Он прижал камень к стене ущелья. Тот остался на месте, истекая буресветом, — прилип так крепко, что оторвать не получилось. Каладин повис на нем всем телом, и камень выдержал. Парень поместил еще один чуть ниже, а потом другой — чуть выше. И, пожалев о том, что некому возжечь молитву за его успех, начал взбираться по скале.

Молодой человек старался не думать о том, что делает. Поднимается по камням, которые держатся на стене ущелья... на чем? На свету? Спренах? Он не останавливался. Это было похоже на то, как они с Тьеном карабкались на скалы дома, в Поде, только вот теперь можно делать упоры для рук именно там, где требовалось.

«Надо было отыскать каменную пыль, чтобы покрыть руки», — подумал он, подтягиваясь, а потом доставая еще один булыжник из мешка и приклеивая его на нужное место.

Сил шла рядом, и ее легкая походка подчеркивала то, с каким трудом взбирался он. Перенеся вес на очередной камень, он услышал внизу зловещий стук. Рискнул опустить глаза. Первый камень упал. Те, что были рядом, едва светились.

Камни вели вверх, будто череда горящих следов. Буря внутри его успокаивалась, хотя еще продолжала клубиться и яриться в венах, будоража и отвлекая одновременно. Что произойдет, если буресвет закончится раньше, чем он доберется до вершины?

Упал следующий камень. Тот, что был рядом, последовал за ним через несколько секунд. На дне ущелья у противоположной стены стоял Лопен, заинтересованный, но расслабленный.

«Двигайся!» — подумал Каладин, разозлившись на себя за то, что отвлекся, и вернулся к своему занятию.

Он достиг нижней стороны моста как раз в тот момент, когда ­руки начали гореть от усталости. Потянулся к мосту и услышал, как упали еще два камня. Стук каждого из них теперь был громче, потому что падали они с гораздо большей высоты.

Одной рукой схватившись за нижнюю часть моста и все еще упираясь ногами в скалу, он перекинул конец веревки через деревян­ный брус. Протянул и завязал временным узлом, оставив с короткой стороны достаточно длинный кусок.

Другому концу Каладин позволил соскользнуть с плеча и упасть на дно ущелья.

— Лопен! — позвал он. Стоило открыть рот, свет начал выходить­ наружу. — Натяни как следует.

Гердазиец так и сделал, и Каладин дернул за свой конец, затягивая узел. Потом взялся за длинный конец веревки и повис на нем, болтаясь под мостом. Узел держал.

Каладин расслабился. Он все еще излучал свет и — не считая того момента, когда позвал Лопена, — не дышал по меньшей мере четверть часа. «Это может быть полезно», — подумал он. Впрочем, легкие уже начинали гореть, поэтому парень начал дышать как положено. Свет не ушел разом, хотя теперь вытекал быстрее.

— Хорошо, — сказал он Лопену. — Привяжи веревку к другому мешку.

Веревка задергалась, и вскоре Лопен прокричал, что все готово. Каладин схватился за веревку ногами, а потом подтянул длинный конец и поднял мешок с доспехами. Сунул внутрь кошель с погасшими сферами и коротким концом веревки привязал мешок под мостом, откуда — как он надеялся — Лопен и Даббид должны были его достать.

Каладин посмотрел вниз. Земля казалась гораздо дальше, чем выглядела бы, стой он на мосту.

У него не закружилась голова от высоты. Наоборот, он почувствовал легкий прилив возбуждения. Что-то внутри его всегда любило высоту. Она казалась естественной. А вот оставаться внизу — сидеть в дыре и не видеть мир — было тягостно.

Он обдумал свой следующий ход.

— Что? — спросила подлетевшая Сил.

— Если я оставлю веревку здесь, кто-нибудь может заметить, когда будет переходить ущелье по мосту.

— Так отрежь ее.

Он посмотрел на спрена, вскинув бровь:

— А ничего, что я на ней вишу?

— С тобой все будет в порядке.

— Да тут же падать сорок футов! Я в лучшем случае переломаю себе все кости.

— Нет, — возразила Сил. — Я чувствую, что все правильно. С тобой ничего не случится. Верь мне.

— Верить тебе? Сил, ты же сама сказала, что не все помнишь!

— Ты оскорбил меня на той неделе. — Она скрестила руки на груди. — Думаю, ты задолжал мне извинение.

— Я должен извиниться, перерезав веревку и пролетев сорок футов?

— Нет, ты извинишься, доверившись мне. Я же сказала. Я чувствую, что так будет правильно.

Он снова посмотрел вниз и вздохнул. Буресвет заканчивался. Что же еще ему остается? Веревку нужно спрятать. А что, если завязать другой узел, который можно будет растрясти снизу?

Вот только Каладин таких узлов не знал. Он стиснул зубы. Ко­гда последние из камней оторвались от стены ущелья и со стуком упали на дно, он тяжело вздохнул и вытащил нож паршенди. А потом быстрым движением, не давая себе ни единого шанса передумать, перерезал веревку.

Каладин рухнул вниз, сжимая в одной руке конец обрезанной веревки, и его желудок кувыркнулся от быстрого и неприятного ­падения. Мост сиганул вверх, словно взлетая, и запаниковавший ра­зум немедленно вынудил опустить взгляд. Это не показалось краси­вым. Это было ужасно. Даже жутко. Ему конец! Он...

«Все хорошо».

Он успокоился в мгновение ока. Откуда-то пришло понимание, что надо делать. Парень кувыркнулся в полете, бросил веревку и при­землился на ноги — в низкой стойке, упираясь рукой о камень. По телу прошла резкая волна холода. Оставшийся буресвет вышел из него одной вспышкой, вылетел кольцом светящегося дыма, которое ударилось оземь, а потом рассеялось и исчезло.