надо выдержать… не упасть. Но здесь и падать некуда. Сознание гаснет, он уплывает куда-то, странный сладковатый запах, першит в горле, слезятся глаза… Газовая камера? Конец?.. И тут стена перед ним начинает поддаваться. Да это же дверь! И, задыхаясь, ничего не видя от режущих глаза слёз, он буквально падает куда-то вперёд. И с трудом удерживается на ногах.

– Ну, наконец-то, – врывается в уши ласковый голос Крысы. – Вот мы и дождались. Чем ты был так занят, малыш, что заставил нас ждать? Мы даже начали волноваться. За тебя, разумеется.

Он жмурится, сдерживая набегающие слёзы. Руки должны быть за спиной, попытка вытереть лицо или прикрыться может обойтись очень дорого. И звучит мучительно знакомый голос, от которого перехватывает дыхание, как от удара в живот.

– Вы, как всегда, правы. Я волновался за него.

Он смаргивает, наконец, слёзы и может оглядеться. Кабинет Крысы. Логово. Самое страшное место в Уорринге, где всё, буквально всё, любой предмет приспособлен для пытки. И Крыса за своим столом с пультом, а в кресле у стола Джонатан. Джонни. В отличном дорогом костюме, гладковыбритый, причёсанный. Он даже ощущает запах любимого одеколона Джонни. На соседнее кресло небрежно брошены плащ и шляпа, тоже дорогие. Джонни улыбается, лучится здоровьем и уверенностью. Что задумал Крыса? Арестовать Джонни у него на глазах? На его глазах превратить Джонни в узника?! Похоже на Крысу. Крыса любитель мучений, и унизить одного на глазах у другого – его любимое развлечение.

– Ты невежлив, мальчик, – ласково говорит Крыса. – Неужели мы так и не смогли научить тебя хорошим манерам? Ну? Нужно поздороваться, дитя моё.

С трудом шевеля губами, он называет себя. Имя, фамилия, статьи приговора и сроки. Крыса кивает и улыбается.

– Одного года до лагеря не хватает, – вздыхает Крыса. – Кто бы мог подумать. Такой тихий, такой спокойный мальчик и такой… негодный шалун. Фу! Балуется с оружием. Ведь это просто опасно. Ты опасен для окружающих, для мира. Мир должен избавиться от тебя. Зачем ты нужен?

Слава богу, Крыса решил позабавиться с ним. А Джонни зрителем. Ничего. Выдержал бы Джонни, а он выдержит всё.

– Я полагаю, – продолжает Крыса, – мы совершим благодеяние, избавив мир от такого негодника. Дилан Морли должен умереть. Вы согласны?

Ах ты, гадина! Так, зная о нас, ты решил убить меня на глазах у Джонни. И если Джонни скажет: «Нет», – ты возьмёшься за него? Соглашайся, Джонни, у тебя есть шанс, я всё равно обречён, соглашайся. Он смотрит в упор в глаза Джонни, очень серьёзные на улыбающемся лице.

– Да, – спокойно говорит Джонни, – я согласен с вами.

– Итак. Дилан Морли должен умереть, – Крыса поглаживает свой стол. – Приступим, не откладывая. Раздевайся. Ибо нагим человек приходит в мир и нагим покидает его. И одежда твоя ещё послужит миру. Не ты первый носил её. Были до тебя, будут и после.

Под журчащий воркующий голос Крысы он раздевается, складывая на полу одежду. Аккуратно, без складок и заломов, в строго определённом порядке. Это входит в программу казни. Порядок – основа всего.

– Два шага вправо, – ласково говорит Крыса.

И когда он, уже совсем голый, встаёт на указанное место, по-прежнему держа руки за спиной, Крыса нажимает кнопку на своём пульте. Кусок пола рядом с ним вместе с ковром наклоняется, и его одежда проваливается в открывшийся люк. Он еле удерживается на краю. Люк закрывается, так плотно войдя в пазы, что заметить его уже невозможно.

– Ну вот, – улыбается Крыса. – Теперь Дилан Морли мёртв. Продолжим?

– Разумеется, – кивает Джонни.

– Итак, мой мальчик, дитя безгрешное, ибо грешник Морли мёртв, возьми вон ту сумку, – сумку? А, большой баул в углу, – открой её и оденься. Нагишом в обществе белые люди не показываются. Это же неприлично!

Как автомат, ничего не понимая, он идёт в угол, открывает баул и достаёт оттуда одежду. Трусы, майка, носки, рубашка, галстук, брюки, ботинки, пиджак, плащ и шляпа. Вещи уложены так, что, достав очередную, он сразу надевает её. И вот пустой баул на полу, а он стоит уже полностью одетый. И близкий к обмороку от непонимания происходящего.

– Не правда ли, – Крыса с ласковой улыбкой смотрит на Джонни, – упоительное зрелище!

– Вы правы, – ответно улыбается Джонни и встаёт. – Зрелище незабываемое.

Джонни надевает плащ и шляпу, подходит к нему, подхватывает опустевший баул, крепко берёт его за руку повыше локтя и ведёт к двери, совсем другой, дубовой двери в дальней от стола стене.

– До встречи, друзья, – догоняет их голос Крысы. – Всегда рад вас видеть.

– Конечно, – весело отвечает Джонни. – Я тоже надеюсь на встречу…

…Фредди выдохнул сквозь стиснутые зубы. Как Джонни провёл его по коридору до выхода, как усадил в машину – ничего этого он не помнит. Пришёл в себя уже в машине, но тут же опять отключился. Они что-то ели, куда-то ехали, где-то спали. А потом была та квартира. Там он отлежался, отъелся. И думал, что с Уоррингом счёты закончены. И вот опять… Нет, Крысе… с Крысой надо кончать. Кончить Крысу, и его карта окажется у русских, а это финиш, смертный финиш. Плевать! Пусть. Но сначала Крыса. Это будет трудно. Очень трудно. Но раньше он и думать об этом не мог: сразу голову разрывала острая, доводящая до беспамятства боль. Но постепенно, шажок за шажком приучил себя думать, а теперь… теперь он сделает это, сможет, заставит себя смочь.

Майор шёл ровной неутомимой рысью. Да, он успевает. Коня в загон и к Крысе. В каком тот номере? Плевать. Найду.

Спрямляя путь, он свернул с дороги в холмы, благо минные поля здесь обозначены, а проходы выбиты прошедшими стадами.

Впереди послышался стук копыт. Кто-то ехал навстречу. Невольно Фредди насторожился, но, увидев выехавшего из-за холма всадника, растерялся. Это был негр. Телохранитель Крысы. Верхом на светло-гнедой хорошей лошади, вторая, такая же, не осёдлана и бежит сзади на привязи. Лошади не ковбойские, кровные верховые. А Крыса… Крыса остался там?

Негр резко остановил своего коня на пяти футах дистанции, и Фредди увидел направленный на него пистолет.

– Не ближе, – негр говорил негромко и очень отчётливо. – И не шевелись.

– Где… твой хозяин? – медленно спросил Фредди.

– Там, куда ты спешишь, – в голосе негра звенела сдерживаемая ненависть. – Ждёт тебя. Русские вам организуют встречу.

Фредди прикусил губу. Крыса не стал ждать? Успокоить парня, пусть уберёт пушку, вряд ли он так уж любит своего хозяина…

– Я хотел поговорить с тобой.

– Нет, – отрезал негр. – Я не желаю тебя слушать. Слушай ты. Ты трус и сволочь. Ты сбежал, подставив парня.