Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Идёт.
Высокий негр в кожаной куртке стоит, небрежно прислоняясь к опорному столбу, глубоко засунув руки в карманы, и оглядывает улицу ковбойского посёлка. Взгляд его настолько равнодушен и безучастен, что и прохожие не замечают его. В глубине навеса за его спиной тихая беседа.
– Ты всегда был дураком, Седди.
– Не стóит со мной ссориться, Джул. Я ведь тоже кое-что знаю. О тебе.
– Взаимно, Седди, взаимно. Но ты зря поссорился со своими цветными.
– Я не ссорюсь со скотиной. А укрощаю её.
– И не слушаешь меня тоже зря.
– А ты зря связался с Фредди. Загнанный в угол, он опасен.
– Не более, чем кто-либо другой. Он нужен мне, Седди. Не его деньги, больше двухсот он не наскребёт при всём желании, а он сам.
– Двести – это тоже деньги. Большие состояния растут по мелочам. Ты достаточно напугал его?
– Вполне. Спорим, он отправился за деньгами.
– Спорим, он не привезёт всей суммы.
– Сколько бы ни привёз, я возьму.
– И отдашь ему карту?
– Э нет, Седди. Он будет платить и работать, лишь бы она оставалась у меня.
– Зачем он тебе, Джул? С волком на зайцев не охотятся.
– С чего ты решил, что я охочусь на зайцев, Седди? Мне нужны деньги. А нам нужен хороший чистильщик.
– Он здорово привязался к этим цветным.
– Любая привязанность – это привязь, Седди. Он сам дал нам ещё один, а то и два крючка. К тому же… это у нас про запас.
– Ты думаешь, эти скоты перспективны?
– Посмотрим, Седди.
– Вот так, – Андрей аккуратно обрезал ветку и затёр землёй срез. – Вот стой и смотри. Если что, свистни. И ягоды обирай потихоньку, я не знаю, сколько провожусь.
– Что мне сказать?
– Ни пуха, ни пера. А я тебя к чёрту пошлю.
– Ни пуха, ни пера, Андрей.
– Пошёл к чёрту.
Андрей вылез из зарослей барбариса и широко шагнул через узкую сырую тропинку. Теперь он стоял на краю малинника. Прямо перед ним наискось тянулась серебристая нитка растяжки. Андрей повёл по ней взглядом сверху вниз и увидел почти скрытую травой мину. Противотанковая? Ну, ни хрена! Она-то здесь зачем? И даже не замаскировали толком. И взрыватель на виду. Минёры засранные! Стоп, если он сейчас к ней нагнётся, то… а чёрт!
Не двигаясь, Андрей рассматривал заросли, прикидывая маршрут. И не мог понять логики минёра. Зачем? С какого хрена? Хотя… хотя… всё на виду, а непроходимость сделана. А с неизвлекаемостью и маскировкой не заморачивались. И видишь, а не обойдёшь. Одну обозначишь – заденешь другую. Одну растяжку перешагнёшь – не лбом, так ухом в ещё пяток врежешься. Психи какие-то работали. Злобные, но умелые. Намудрили, наворотили… Ну ладно, сволочи, охранюги чёртовы, я вас всех поимею сейчас, я вас сделаю. Не обойти, значит, так я разряжу. Сам и пройду, и проведу, и туда, и обратно…
Он осторожно присел и плавно потянулся к крышке…
Эркин неспешно собирал мясистые красные ягоды в две шляпы, свою и Андрея. Шляпы стояли на земле у его ног. Через щель, образовавшуюся от срезанной ветки, ему была хорошо видна убегавшая к загонам тропинка. Никого нет. Малиновый тупик битком набит минами, и редкие безминные островки ягодных кустов не обобраны. Рисковать никто не хотел. Шаг в сторону и всё, кранты. За его спиной в малиннике еле слышно что-то хрустело и пощёлкивало. Но если с Андреем что случится… он это услышит. Времени нет, им надо уложиться до полудня. Чтобы всё сделать сегодня. Откладывать на завтра нельзя. Завтра вернётся Фредди. Надо успеть. А Андрею нельзя спешить. Машинально он кидал время от времени ягоды в рот и жевал, не замечая вкуса.
– В посёлке много чужих, Джерри.
– Вижу, Дон. Мне многие не нравятся, но пока ничего нет, чтобы я мог вмешаться.
– Да, слово они держат. И цветные паиньками. Кто бы мог подумать, Джерри. Похоже, Фредди у них пользуется авторитетом.
– А хоть дьявол, Дон, лишь бы был порядок.
– Послезавтра русские начнут чистку. Интересно, кого они вычистят.
– Их проблемы, Дон. И тех, кого они возьмут. Но это не мы, гарантирую.
– И на том спасибо.
Джерри усмехнулся, разглядывая свой стакан.
– Интересно, кто пустил, что русские начнут послезавтра. Об этом со вчерашнего дня все толкуют.
Дон пожал плечами.
– Может, и сами русские, Джерри.
– Интересная мысль, Дон, – шериф поверх стакана одобрительно посмотрел на своего помощника. – И смотрят, кто испугается, так? Но тогда бы они закрыли выход.
– Он же и вход. А они, похоже, хотят, чтобы побольше вошло. Много чужих, Джерри. И среди них попадаются интересные, для русских, экземпляры. Не будем о них, Джерри?
– Не будем. Слово – это уже деяние. И было оно…
Дон рассмеялся.
– Цитировать Библию ты начал на два стакана раньше.
– Сбился со счёта, – удручённо вздохнул шериф. – Ты уж прости старика, малыш.
Теперь смеялись оба.
– Нам не помешают, Роулинг?
– Сегодня им не до выпивки. Не на что. Поиздержались на корм.
– Угу. Ты видел его? Ходит, зубы выставляет.
– Видел, конечно. И его чёрного тоже. Почему он не боится русских?
– Он взял кого-то за глотку и себя не помнит от счастья. С ним всегда так было.
– Терял голову?
– Да. Он любит, чтобы умирали долго. А о русских он и не думает.
– И зря. Его водят.
– Точно?
– Очень мягко, на дальней дистанции, но водят. В этом я не ошибаюсь, парень.
– Думаешь, его возьмут? Хорошо бы. Я всегда мечтал посмотреть на его морду, когда ему наденут наручники.
– Всегда – это сколько?
– Меньше, чем у тебя, Роулинг.
– Понятно. Ну что ж, это мечта многих.
– Думаешь, увидим?
– Послезавтра русские начнут.
– А завтра вечером он исчезнет отсюда.
– А почему не сегодня вечером или завтра утром?
– Да, возможно и это. И не помешаешь. Его чёрный никого не подпускает.
– Ну, вот и всё.
– На, поешь.
– Ага. Кислые, хорошо. – Андрей набил полный рот. Глаза у него холодно блестели. – Теперь так…
– Как договорились, так и пойдём.
– Ты всё спрятал?
– Смотри, – улыбнулся Эркин. – И не видно, и под рукой.
– Не отсыреет?
– Не должно. Не на дожде же.
– Так. Место он выбрал сам. Теперь, чтоб пришёл. Пошли.
– Пошли.
Они вылезли из зарослей и не спеша пошли к загонам, прижимая к груди наполненные ягодами шляпы. Их окликали, расспрашивали, где они нашли такой ягодник. Они отсыпали кому горсть, кому две, отшучивались и отругивались, не называя места. Никто не обижался. Все понимали: только укажи, обдерут вместе с листьями.
По уговору они одну