Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хоть Елизарово и мой родной город, но я в нем никого не знал. С недавнего времени меня здесь начало угнетать одиночество. Вокруг столько людей, а я сам по себе — один, как в пустыне. Ни единого близкого человека. Даже позвонить некому. Жена далеко и не известно, вернется ли когда-нибудь. Скорее всего — нет. Письма от нее приходят все реже и становятся все короче и суше. Как от чужого человека. Не зря говорят, что время и расстояние ведут к полному отчуждению супругов, да и не только супругов. Я давно уже окончательно решил, что за границей жить не буду. У детей ведь своя жизнь, и мне приходится мыкаться тут одному. По нескольку дней некому бывает слова сказать. Хоть волком вой. Так мужики и начинают пить на старости лет. В поисках собеседника в конце концов пойдешь в пивную — там каждого пьяницу к беседе тянет. А человек — существо стадное, общение в самой его природе заложено. Что такое одиночество, не поймешь до тех пор, пока сам его не понюхаешь. Только близкий человек способен помочь его пережить. Особенно в моем возрасте. Ведь в молодости каждый встречный — приятель, товарищ и друг, каждая женщина — потенциальная любовница. А когда тебе уже за шестьдесят, вокруг тебя вырастает стена, которая с каждым годом становится все выше и глуше, все сильнее отделяет от окружающего мира. Верно говорят, что человек рождается и умирает в одиночестве.
Недавно я поймал себя на том, что начинаю думать вслух — разговариваю сам с собой. Притом все чаще и чаще. Порой мне чудится, что кто-то меня зовет. Особенно ночью. Одни раз я даже готов был поклясться, что из кухни слышал голос жены. Быть может, более уместно было бы сказать «бывшей жены»?
Да, неплохо было бы завязать с Марией Юрьевной отношения потеснее. Куда б это ее пригласить? В ресторан — на денежки, которые удалось скопить за последние годы? Нет, такую женщину подобное предложение может только отпугнуть. Слишком уж скоропалительно, прямолинейно, даже грубо. С нею можно только постепенно сблизиться. Спешить нельзя ни в коем случае. Хорошо было бы в театр, но здесь нет театров. Только заводской клуб, да и тот давно уже не используется по назначению. Все развалено. Кинотеатры тоже нынче не в моде. Попросить ее показать мне город, что ли? Тоже как-то угловато получится. Города-то всего — два шага туда-сюда. Попросить помочь в выборе какой-нибудь покупки? Но какой? Нужно, чтобы при этом хотя бы для видимости женский глаз требовался. Нет, не годится. Что бы еще такое придумать? Тупиковая ситуация. Был бы жив мой школьный друг Виталий Белаш, царствие ему небесное, так тот бы непременно что-то придумал. Большой талант имел по этой части. Нюхом чуял, что какой женщине нужно.
Когда-то, в доперестроечные времена, можно было бы купить две полноплатные путевки в какой-нибудь местный дом отдыха на субботу и воскресенье. Сервис там, конечно, был убогий, но какая разница? Зато развлечения — простые и доступные. С людьми работали массовики-затейники, организовывались танцы, демонстрировались какие-никакие кинофильмы, работали библиотеки, игровые залы и тому подобное. Вечером — прогулки, задушевные беседы. А летом еще и пляжи. Условия для тесного знакомства — на все сто.
Стоп! Какая-то полезная мысль мелькнула в голове… и тут же улетучилась. Да… все чаще случается со мной нечто подобное. Как ни крути, как ни верти, а возраст сказывается. Так. Нужно вспомнить. Моя бабушка говорила, что в таких случаях следует вернуться на прежнее место, туда, где эта мысль возникла. Но я все время сидел в кресле, с места не сходил. Тогда необходимо восстановить прежний ход рассуждений. О чем же я тогда думал? Да, о домах отдыха, о массовиках-затейниках, танцах, играх, пляжах… Ага! Вот! Вспомнил! Вспомнил, наконец! Зачем мне дом отдыха, если я хоть сейчас могу пригласить Марию Юрьевну на активный отдых у теплого моря. Пляж на чистейшем золотом песке, горячем, как в пустыне Сахара. Вот уж где можно все кости прогреть! Открытый мною мир сослужит мне службу.
Но этот мир — чужая планета, и ни мне, ни Марии Юрьевне, да, как видно, и никому другому на Земле совершенно не известен. Я не знаю, какие таит он в себе опасности, не знаю его флоры и фауны, географической карты, даже продолжительности суток и места в наблюдаемой с Земли части Вселенной. И если что с нами там случится, то никто не придет на помощь. Там любое несчастье — верная смерть. Умереть в одиночестве, как животное, вне человеческого общества, без погребения — это ужасно. Я отдавал себе отчет в том, что этот мир — опасное место, но всякий раз по возвращении из него в Елизарово меня переполняло ощущение торжества, победы над смертельной опасностью и снова неизменно влекло туда, через какое бы тяжкое испытание я там не прошел.
Я тут же прогнал от себя прочь негативные мысли. В конце концов, за то время, что я провел в этом мире, он мне враждебным не показался. Скорее наоборот — очень даже гостеприимным и комфортным. Море, пляж, рыба, крабы… Эти суперкреветки, наконец. Какая красота! Этим не может не восхититься никакая женщина, а такая, как Мария Юрьевна — тем более, ибо она мне показалась очень интеллектуальной, духовной и эмоциональной. А если осознать, что кроме нас с нею там нет ни единого человека… О! Таким образом, она — королева целой планеты! Но это надо будет приберечь на потом. Сначала нужно как-то уговорить ее на вылазку в мой таинственный мир. А потом — выждать, пока у нее пройдет шок от неожиданного посещения пляжа на теплом море. Тем более, в то время, когда в Богом забытом Елизарово стоит глубокая осень — холодная, ветреная, дождливая и скучная.
А почему это я вдруг решил, что там нет людей? Быть может, их там очень даже много, но они редко появляются около шлюза, который я из-за сходства по внешнему виду с часто публикуемыми рисунками назвал НЛО. Если бы на Земле такой шлюз оказался где-нибудь в дебрях Амазонки, посреди Сахары или на одном из необитаемых островов Тихого океана, то выйдя из него, точно так же можно было бы заключить, что наша старушка-Земля необитаема. Правда, на Земле повсюду можно найти мусор вроде полиэтиленовых пакетов, спичечных
