чувствам. Анатолий Кашпировский в одном из недавних телевизионных выступлений сказал, что однажды наблюдал на небосводе четыре солнца и объяснил это явление как своеобразный мираж. Вероятно, две луны над моей головой — это тоже какой-то мираж. От волнения стучало в висках и путались мысли. Я присел на перекладину стремянки и попытался успокоиться. Прошло не менее четверти часа, прежде чем мне удалось справиться со стрессом.

Наконец, я снова обрел способность трезво мыслить и стал внимательно рассматривать небо. Сомнений не было: на небосводе светило две луны, причем та, что возле яркой звезды, была заметно крупнее недавно взошедшей. Очертания пятен на них были разными, а также совсем не такими, какие я с детства привык видеть на луне. Только теперь я понял, что и звезд на небе было много больше, чем я когда-либо наблюдал в своей жизни. Многие из них были непривычно крупными и яркими. К тому же сама картина звездного неба была совершенно незнакомой. Все это могло означать только одно… Мне было жутко это признать… Это означало… что я, как это ни парадоксально, находился не на Земле, а на какой-то другой, неведомой планете… Да, да, именно так и никак не иначе. Теперь результаты моих наблюдений, ранее представлявшие собой набор отдельных, порой не стыкующихся между собой фрагментов, слились в единый конгломерат с многочисленными связями. Как в детской головоломке — из разрозненных кусочков складывается некая единая целостная картина. Все выстраивалось в логичную смысловую цепочку: различия во времени и продолжительности суток, буйная незнакомая природа и необычное звездное небо с двумя лунами. А шкаф и пресловутый НЛО — это соответственно терминал и шлюз для перехода из одного мира в другой. «Звездные врата», так сказать. Как в фантастическом фильме. Так вот почему выход из НЛО может быть открыт лишь в одну сторону — либо в шкаф, либо в забортное пространство, на эту чужую планету: если открыть оба выхода одновременно, то в случае разницы атмосферных давлений, силы тяжести и чего-то там еще могут возникнуть серьезные проблемы.

Техника, конечно, для нынешнего человека немыслимая: сделал всего лишь один-единственный шаг и оказался в десятках, а возможно и куда больше — в миллиардах световых лет от Земли и Солнца! Просто дух захватывает! Но кто все это построил и для чего? Кто, для каких целей и как давно пользовался этой невиданной техникой? Живы ли до сих пор ее хозяева и наблюдают ли за мной сейчас? А вдруг они вернутся? Что они тогда со мной сделают? Ведь я прикоснулся к их тайне, а тех, кто знает недозволенное, обычно убирают… Осознав это, я содрогнулся.

Я понял, что совершал невероятно глупые и опасные поступки, путешествуя в этот совершенно неизвестный мне мир, отстоящий от нашей старушки-Земли на расстояние, исчисляемое Бог знает каким числом парсек. Я распространял на него опыт, полученный в своей родной стихии, а здесь он, видимо, малопригоден.

Простирающаяся передо мной обширная поляна, несмотря на то, что здешнее солнце давно зашло за горизонт, была освещена серебристым светом двух лун и множества ярких звезд, безмолвно мерцающих на черном небе. Было видно, как ночной бриз волнует высокую шелковистую траву, переливающуюся таинственным отблеском сияния незнакомых небесных светил. Меня охватил животный ужас перед неизвестностью, и я ощутил острую необходимость немедленно убраться восвояси.

VIII

— Ешь, ешь, дружище. Изголодался, бедняга. Ну прости, прости, старина, своего нерадивого хозяина, — извинялся я перед изголодавшимся Джеком, подавая ему миску с едой. Тот, прыгая вокруг меня и отчаянно скуля, радостно вилял хвостом и едва не выбил носом из моих рук посудину. В это время Барсик, сидя на кухне у порога и сунув мордочку в жестяную банку, уплетал за обе щеки кошачьи консервы.

Когда мои четвероногие питомцы, наконец, насытились, было уже далеко за полночь. Вернувшись домой, я первым долгом накормил их, несмотря на смертельную усталость. Нет, нельзя так издеваться над животными. В следующий раз, если таковой, конечно, будет, я оставлю в сарае достаточно еды для Барсика, а Джека можно будет взять с собой. Правда, оставлять хозяйство без сторожа нежелательно, однако морить животных голодом тоже недопустимо.

Изнемогая от пережитого за минувший день, я рухнул в постель, как подкошенный. Но мои нервы были напряжены до предела, и я долго ворочался, не в силах уснуть. Стоило зажмурить глаза, как мне тут же начинали мерещиться две луны на черном небе, усеянном крупными звездами, огромные креветки, беспорядочно шевелящие лапками, высокие волны, набегающие на отлогий песчаный берег, полчища крабов, черепах, ящериц, птиц и змей, а также горная река, пороги, буруны, водовороты, утесы, шхеры, валуны и замысловатый лабиринт. До недавнего времени я не ощущал своего довольно-таки почтенного возраста, а теперь вот ощутил. Слишком уж много впечатлений свалилось на меня в один день. Кроме того, мои лицо, шея и руки огнем горели от солнечных ожогов и укусов насекомых. К ним было больно прикоснуться. В холодильнике лежал пакет кефира, а моя мама когда-то говорила, что при солнечных ожогах лучше всего помогает кислое молоко.

Кефир помог. Стало заметно легче. Немного успокоившись, я лег в постель и вскоре уснул.

Разбудил меня уличный шум, доносившийся через открытую форточку. Спальня была залита ярким солнечным светом. Ложась спать после столь насыщенной событиями вылазки, я даже забыл задернуть шторы. Оно и к лучшему. Не то проснулся бы часа в три дня, а у меня, если я пересплю, болит потом голова до самого вечера. На подоконнике, щурясь от солнца, сидел Барсик и старательно умывался.

Я встал в отличном настроении, но при мысли о том, что мои путешествия в столь необычный мир могут быть чреваты самыми непредсказуемыми последствиями, мне стало не по себе. Ведь этот мир — чужая, неизвестная планета, о которой я не знаю ровным счетом ничего. Поэтому теперь, внезапно осознав степень риска, я в своем захолустном Елизарово, несмотря на убогость здешнего существования, не мог не ощущать себя исключительно комфортно и в полной безопасности.

После утреннего туалета я, чувствуя за собой вину за вчерашнее, прежде всего, накормил животных и занялся приготовлением завтрака. Креветки в холодильнике за ночь не испортились, а одна еще даже подавала признаки жизни. Почти все они были с икрой под брюшком. Столовой ложкой я выгреб у них икру и засолил, как когда-то моя бабушка засаливала икру семги. А пару самых крупных креветок я решил сварить себе на завтрак.

Их мясо оказалось нежным, ароматным и на диво вкусным. Его мне вполне хватило, чтобы насытиться,