— Это всего лишь вещи, — пожал плечами король и взял в руки венец. Янтарь в нём сменил цвет на жемчужно-белый. — Вещи и немного истории. Мы можем создать новые вещи и новую историю. Воскрешать людей мы не можем.

Планета Идиллия. Город Зелар, комендатура

Ещё при въезде в город Рам обратил внимание на кипучую деятельность своих подчинённых. Перед шлагбаумом ВОПа скопилась очередь разномастных гражданских транспортных средств, ожидающих проверки и разрешения въехать в город. На улицах Зелара прибавилось патрулей, а на ключевых мрачно темнели угловатые корпусы бронетранспортёров и роботизированных комплексов огневой поддержки.

На всё это Рам наблюдал будто со стороны. Теперь, когда все неотложные меры приняты, разговор с начальством состоялся, на него навалился отходняк от пережитого.

Как и многие люди его профессии, Костас нет-нет, да задавался вопросом: а какой будет его собственная смерть? И сегодня утром жизнь предоставила ему возможность сполна вкусить ответ на этот вопрос, во множестве вариаций. Никакой радости это открытие полковнику не принесло, лишний раз подтвердив справедливость пословицы про знания, что умножают скорбь.

Теперь Костаса всё больше занимали другие вопросы. Как воевать в этом мире? Как вообще тут могут жить люди, когда чувствуешь даже малейший ушиб абсолютно незнакомого тебе человека? И как тут нести службу?

Идиллия совершенно не вписывалась в привычные полковнику рамки. Этот мир казался ему всё более и более чуждым, словно некое сообщество расы чужих из фантастических фильмов. И ему, полковнику Костасу Раму, предстояло научиться в этом мире жить и выполнять работу.

Перед комендатурой Костас узрел колонну броневиков и множество солдат, в полном боевом отдыхающих в тени деревьев. Характерно — бейджинцев и эдемцев среди них не было. Что и понятно: прошедшая ночь поставила под серьёзное сомнение их способность противостоять местным соблазнам.

— Усиление, хефе, — на немой вопрос Рама пояснил дежурных. — Капитан Нэйв объявил, сказал — по вашему приказу.

— Всё верно, — одобрил Костас, довольный расторопностью контразведчика.

Признаться, поначалу Рам ожидал, что “белая кость армии” в лице Нэйва встанет в позу оскорблённой невинности, едва услышит предложение заняться делами не по профилю. Даже когда капитан дал согласие, китежец всё равно подспудно ожидал если не саботажа, то откровенного пренебрежения к работе. И был приятно удивлён энтузиазмом и компетентностью гефестианца. По крайней мере — по мнению Рама, — с сельхозпроблемами Нэйв справлялся куда лучше, чем сам полковник.

В кабинете Костас застал милую для сердца военного человека рабочую обстановку. Идиллийка — к облегчению Рама, — отсутствовала, а контрразведчик и успевшая принять душ и переодеться Дана занимались очередной проблемой.

— Что такое “кумкват”, не в курсе? — поинтересовался Нэйв у Ракши.

Оба напоминали вампиров из популярных ужастиков: бледные, осунувшиеся, с красными от недосыпа глазами.

— Тебе доступ в поисковую сеть закрыли? — раздражённо поинтересовалась Дана.

Судя по открытой голокарте города с отметками сети патрулей, баррикад на перекрёстках и белыми обозначениями автоматических грузовиков, Ракша пыталась встроить поставки сельхозпродукции в новые городские реалии. Но её взгляд то и дело останавливался, и Костас догадался, что дочь тоже снова и снова возвращается к пережитому утром.

— Уже хамим старшему по званию? — устало пошутил Костас, отметивший неформальный стиль общения своих помощников.

Ответом ему были два взгляда, яснее ясного указавшие полковнику маршрут, которым его с удовольствием бы отправили вслух, не существуй в армии такой вещи, как “субординация”.

— Уставное обращение снижает информативность и бессмысленно удлиняет сообщение, — сухо отозвался Грэм. — При всём уважении, сэр, но мы с лейтенантом Дёминой пытаемся разгрести хренов завал, а не занимаемся строевой подготовкой с подходом-отходом к старшему по званию.

— Аминь, — добавила Ракша.

— Так деликатно меня ещё никто нахрен не посылал, — хмыкнул Костас. — Что по обстановке?

— Тихо, — Грэм чёркнул стилом в планшете.

Костас, мельком взглянув на экран, узрел там список наименований продуктов сельского хозяйства и пищевой промышленности с пояснениями к ним.

— В городе траур, — продолжал контрразведчик. — Ничего подобного — даже в меньших масштабах, — здесь никогда не случалось, за всю историю. В жилые районы хоть не суйся — тут же депресняк схлопочешь. Я туда только киборгов отрядил — людей эмпатия тут же выводит из строя. Для пробы отправил патруль тиаматцев с фамильярами — проняло даже зверьё. Лейтенант Дёмина проработала маршрут для траурных процессий, вдоль него тоже выставили киборгов и роботов. Бейджинцев с эдемцами отправил в усиление штрафникам, акадийский батальон — к космопорту, полностью его оцепить на всякий пожарный. Здесь только гефестианцы с китежцами, но… я бы не рекомендовал без крайней нужды подпускать их близко к местным.

Костас даже не стал возражать: уж на что способны эмпаты, он прочувствовал на собственной шкуре.

— А в остальном?

— Задница настолько глубокая, что даже эхо слышно, — устало сообщила Ракша. — Тут несколько десятков видов растительности, и у каждого свои особенности хранения и транспортировки. Мы забили первые попавшиеся склады под завязку, а теперь оказывается, что только в них можно хранить какие-то там ягоды коджи. Часть складов попали в закрытые для гражданских зоны, но при этом обслуживать их может только идиллийский персонал. Они там вручную что-то проверяют, перебирают, просушивают. Самое хреновое в том, что для проверки каждого утверждения, что “иначе нельзя” мне приходится вникать в статьи по всей этой растительной тряхомундии и будь я проклята, если понимаю хоть половину. Если бы не предписание из штаба, требующем сохранить “ценные продовольственные ресурсы”, я бы развернула их в сторону доминионцев. Пусть мучат врага своими нормами хранения и транспортировки.

— Ну и до кучи ряд мелких проблем с городскими службами: то им нужен пропуск на въезд в закрытую зону при космопорте для ремонта коммуникаций, то “скорая” проехать не может из-за баррикад, то бронетехника гидрант свернёт, — добавил Грэм. — В общем, кто как, а я уже начинаю тихо сходить с ума от этого дурдома.

Ракша погасила голограмму и потёрла красные от недосыпания глаза.

— Может имеет смысл вернуть часть старой администрации? — глядя в потолок задумчиво протянула она. — Зара, вроде, нормальная для чинуши. И сегодня справилась получше многих. Пусть предлагает проекты решений, а мы будем контролировать.

Костас посмотрел на неё, затем — на контрразведчика и понял, что если не предпримет каких-либо решительных шагов по снижению нагрузки на свой куцый штаб, то имеет все шансы вместе с помощниками загреметь в госпиталь с диагнозами “переутомление” и “нервный срыв”.