особняк, затерявшийся в лесу близ Сардала, ни его хозяйку, хранительницу Анхелику.

— С чем пожаловал, мальчик мой? Стой, вижу, вижу… нашел ты ее. Как я и предрекала.

Белокурая Анхелика, в балахоне с канделябром в старых иссохших руках смотрит на меня кристально-голубыми прозрачными, точно горный источник глазами. Смотрит внимательно, будто во тьму моей души, в самую ее суть

— Наше-е-ел, — скрипит она, и ее зубы обнажаются в усмешке. — Проходи, не стой.

Я вхожу в дом Хранительницы. Вековой паркет скрипит под ногами, углы в паутине. Но беспорядка нет, просто все уныло и заброшено.

— Почему твои жрицы не помогают тебе?

— Отчего же? — усмехается Анхелика. — Помогают. Вот только мне нравится подобный антураж. Не люблю я блеск и новизну. Я очень консервативна, мальчик мой, очень!

Оно и видно. Даже паутину с места не уберет.

Камин пылает в доме, и это, не считая свечей в канделябрах, похоже единственное освещение в доме. И я уверен, что разожгла камин хранительница именно для меня.

— Ну-ка, дай я на тебя погляжу. Совсем взрослый стал.

— Пятый десяток разменял. — развожу руками.

— А так и не скажешь. Я бы дала тебе не больше тридцати, Дарк.

— Менталисты выглядят моложе обычных людей. — замечаю я.

— Рассказывай, с чем пожаловал к старухе? Что у тебя на душе? А, стой, вижу, вижу…

Старушка зажмуривает свои кристальные глаза и водит ладонью в районе моего сердца.

— Исцеляется, понемногу. — жмурится она сильнее. — Раньше там была непроглядная тьма, проклятье, а теперь… лучик света появился. Исцеляет она тебя, мальчик мой!

— Я хочу быть с ней. — заявляю я.

— Это невозможно! — отрезает старуха, убирает руки и открывает глаза.

— Но почему, Анхелика?

— Нет, нет, даже не проси! — трясет седой головой, отворачивается от меня, уходит.

— Но…

— Без «но». Она — твоя фаталия. На фаталиях не женятся!

— Я знаю.

— Уходи, мальчик мой, ты требуешь невозможного!

— Но, Анхелика, я ведь невиноват! — почти кричу.

Старушка останавливается, оборачивается на меня.

— Нет. Не виноват. Тебя прокляли. И ты убил свою истинную. Но ты убил, Дарк! Ты сам, а не кто-то другой.

Будь проклят тот день, когда Эрин явилась в мой лагерь! Будь он проклят! Мой разум был отравлен. Мое сердце отравлялась проклятиями. Я был не я. Оправдания. Демон, нет мне оправдания!

— Ты убил, Дарк. По закону справедливости истинная возродилась фаталией. Но ты не можешь взять ее в жены. Извини, таков закон.

— Но, может есть какая-то лазейка?! Я ведь был не я!

— Нет никаких лазеек, Дарк! Ты — менталист, а с вас спрос еще больше, чем с обычных магов. Сам проворонил проклятье. С твоим даром, Дарк, это надо еще умудриться!

Мне хочется вырвать на себе все волосы. Я не верю, что найдя ту, которая была мне по судьбе, мою истинную, я не могу даже дотронуться до нее, не то, что жениться!

— Но она у меня! Со мной! Я на нее свою метку поставил! — выкрикиваю я в сердцах.

Анхелика усмехается.

— Оставь ее в покое, Дарк. Ты ей ту жизнь испортил, оставь ее в покое, хотя бы в этой!

Ее слова что ножом по моему сердцу.

— Зачем тогда ты сказала день и час, когда я смогу ее отыскать? Зачем, Анхелика?!

— Ты задал вопрос, я ответила. — пожимает хрупкими плечами старушка. — А сейчас уходи, мальчик мой. Притомил ты меня.

Сжимая кулаки от бессилия, я ухожу, как того требует хранительница. Но в дверях резко оборачиваюсь и возвращаюсь:

— Я наглядеться на нее не могу!!! Я искал ее двадцать лет! Я ждал ее двадцать лет!!!

— Ты — мужчина, Дарк. Держи свои эмоции в руках.

— Я люблю ее! — признаюсь я. — Я жить без нее не могу! Ты же видишь, как рвалось мое сердце все эти годы! Видишь! Видишь и не хочешь помочь мне!

— Я хочу, Дарк, просто не знаю, как. Ты — мужчина, Дарк. Держи себя в руках. Ты наказан за ее убийство. Так неси свое наказание достойно!

— Она не помнит ничего. Я для нее — мужчина. Просто мужчина. Не убийца.

— Она вспомнит. — обещает Анхелика. — И самое лучшее, что ты можешь для нее сделать, Дарк, если ты ее действительно любишь — оставь ее в покое!

Глава 30

На следующий день

— Айрин Грейс! — ворвалась к нам в аудиторию мадам Соба прямо посередине пары.

Я встала, и коротко поклонилась ей.

Мне не понравилось то, что меня искала именно Соба, ничего хорошего это мне не сулило и не предвещало.

Ава настороженно переводила взгляд то на меня, то на Собу. Тоже чувствовала, что ее подруге, то есть мне — кранты.

— Айрин Грейс, вас ожидают в комнате встреч!

Вот как? Что за комната встреч такая? Первый раз слышу. Да и кто там меня может ожидать?!

— А кто? — задала я логичный вопрос.

— Ваш дядюшка. — мило оскалилась на мой вопрос Соба. — Оливер Рид Грейс.

Я покосилась на Аву. Та неопределенно пожала плечами. Кивнув, я собрала учебники в кантибэг и проследовала за Собой.

Непохоже, чтобы у Айрин Грейс были родственники. Вон и Ава об этом дядюшке ничегошеньки не знает. А самое плохое, что я понятия не имею, имелся ли у настоящий Айрин дядька! И если нет, что тогда от меня хочет тот мужик, назвавшийся моим родственником?

Но я все же последовала за Собой, хотя с каждым шагом моя тревога нарастала все сильнее. Черт, если Соба говорит, что это дядюшка Айрин, то скорее всего так оно и есть, не будут же они абы кого с улицы к сироткам пускать? Но, с другой стороны, сиротки, они на то и сиротки, что родственников у них нет. А тут дядюшка. Да еще и с той же самой фамилией, что и у Айрин. Что-то не сходится.

В комнате для встреч, куда меня сопроводила мадам Соба дожидался низенький пожилой мужчина с белесыми висками, и котелком на круглой голове. Шеи у дядюшки практически не было, поросячьи глазки на лоснящемся лице бегали из стороны в сторону, мелкие усишки над тонкой губой подрагивали как крысиные хвостики, в общем, мерзкий тип, по другому не скажешь.

— Айрин, дорогая! — кинулся ко мне дядюшка.

Несмотря на свой низенький рост силы у него были о-го-го, и он спокойно сцапал меня в охапку, обнимая, и лобызая мои щеки.

— Фу, отпустите! — фыркнула я вырвалась из жарких «родственных» объятий.

— А подросла-то как! А похорошела! — не велся на мои протесты дядюшка, разглядывая меня с хитрой улыбочкой на колючем лице. — Что, не узнаешь своего