Он не сдвинулся с места, не сделал попытки меня остановить. Нет. Вместо этого меня догнал его спокойный голос:

— Ника, вы, конечно, можете сейчас гордо уехать. Но, исходя из того, что это именно вы попали… в интересное положение и искали встречи, я делаю вывод, что вам нужна какая-то помощь. Так что в ваших интересах сесть сейчас в мою машину и объяснить все толком.

Я снова почувствовала себя вмиг обезоруженной. Этому человеку не нужно было даже бровью шевелить, чтобы придать своим словам вескости. Он просто говорил… а я просто понимала, что он, вероятно, прав.

Я перевела взгляд на Васю, ища поддержки и совета. Подруга лишь плечами пожала — что, вероятно, означало что-то вроде «почему бы и нет?».

Я могла бы назвать в ответ миллион «потому что», но времени на это не было. Сердце нервно дернулось, когда я увидела, как Эмиль садится в свою машину. Взревел мощный двигатель и я вздрогнула, вдруг испугавшись того, что он сейчас просто уедет.

Наши взгляды встретились и он с прежней невозмутимостью наклонился и… распахнул пассажирскую дверцу. Это было молчаливое приглашение и на каком-то инстинктивном уровне я поняла, что если сейчас не приму его — другого шанса поговорить с этим человеком у меня просто не будет.

Усилием воли отогнав от себя тревожные мысли, я сделала шаг к машине и нырнула в салон, чувствуя себя как перед прыжком в неизвестность. Вася последовала за мной, устроившись на заднем сидении.

— Куда ехать? — коротко поинтересовался Эмиль.

Я назвала ему Васин адрес. В его взгляде, брошенном на меня искоса, мелькнуло удивление. Заметив это, я легонько хмыкнула. А чего он ждал? Что мы поедем в какой-то фешенебельный район вроде того, где я жила прежде?

Весь путь прошел в молчании. Эмиль внимательно смотрел на дорогу, ни на что не отвлекаясь. Тишину разряжало лишь играющее фоном радио, которое я почти не слушала. Мой взгляд то и дело невольно притягивался к навигатору, чтобы убедиться, что мы действительно едем туда, куда надо.

Эмиль, даже если и заметил это, то никак себя не выдал. Он нарушил молчание лишь тогда, когда мы оказались у дома Васи.

— Можете отпустить подругу, Вероника, — произнес он размеренно. — А сами, пожалуйста, задержитесь.

— Иди, Вась, — произнесла я со спокойствием, которого на самом деле вовсе не ощущала.

Эта фраза разрезала воцарившуюся в салоне тишину, когда Вася замерла на заднем сидении, а я сидела, упершись невидящим взглядом в черноту ночи. И только Эмиль безмятежно и терпеливо ждал, когда мы сделаем то, о чем он попросил.

— Я могу тебя у подъезда подождать, — предложила Василиса и в салонном зеркале я уловила ее полный сомнения взгляд.

Она чего-то опасалась — и это что-то явно было связано с тем, что она вспомнила об Эмиле. Но мне еще только предстояло узнать, что же ее так взволновало, а решать все нужно было прямо здесь. Прямо сейчас.

С неожиданной для всей этой ситуации трезвостью я рассудила очень просто: если бы Эмиль желал мне навредить — уже раз сто мог бы это сделать. И не было бы никакой нужды везти нас с Васей до дома и оставлять ее в свидетелях в случае, если ему вздумается меня похитить.

Похитить! Не сдержавшись, я хмыкнула себе под нос. Одно это предположение казалось просто смехотворным. Но за последнее время страх так прочно вошел в мою жизнь, что я не могла не думать о самом худшем. И все же умом понимала — не тот это человек, чтобы опуститься до подобных действий.

Впрочем, я и в Артеме годами видела идеал… И вряд ли мне теперь стоило доверять своему чутью.

— Не надо, замерзнешь, — качнула я отрицательно головой. — Иди домой.

Вася кинула на меня еще один взгляд, словно хотела о чем-то предупредить, после чего покорно вылезла из машины. Я наблюдала, как она подходит к дому и неуверенно топчется у подъезда, оглядываясь на джип, и сердце у меня заныло от благодарности. Оказывается, порой так важно чувствовать, что ты просто кому-то небезразличен…

Я махнула ей рукой, давая понять, чтобы поднималась в квартиру. Не знала, заметит ли она этот жест, но, видимо, Вася его уловила. Мотнув головой, словно не одобряла все это, она медленно, явно неохотно вошла в подъезд, скрывшись из поля моего зрения.

Повернув голову влево, я встретила пристальный взгляд голубых глаз. Сейчас, в полутьме, они уже не казались ледяными — скорее, походили на стальную гладь озера, купающегося в лунном свете. Но я, тем не менее, была уверена, что эта мягкость весьма обманчива, она — всего лишь игра света и тени. А за этим взглядом по-прежнему скрывался человек, от которого я понятия не имела, чего ждать.

Он внимательно рассматривал меня и от этого я чувствовала себя неловко. Нужно было начать разговор и покончить наконец со всем этим, но я не знала, как. Тем более, что интуитивно чувствовала — он заговорит со мной сам. Тогда, когда посчитает нужным.

Так оно и вышло.

— Давайте начнем с главного, Вероника.

Его голос раздался так неожиданно и вместе с тем ожидаемо, что по телу у меня пробежала дрожь. Я не могла бы сказать, чего именно боялась в этот момент. Знала лишь, что невозмутимость, с которой он говорил, оказывала на меня куда большее влияние, чем любой крик.

— И что же главное? — не выдержала я возникшей паузы.

Ощущение, что контроль над ситуацией находится вовсе не в моих руках, пугало и умиротворяло одновременно. Казалось, я просто плыву по волне той безмятежности, с которой он говорил… А может, на самом деле просто тону, сама того не замечая?

— Я — враг вашего мужа, Вероника, — проговорил Эмиль размеренно. — Но я не враг вам. Во всяком случае, пока.

От предупреждения, высказанного все тем же ровным тоном, по спине у меня пробежал холодок. Что крылось там, за его внешней невозмутимостью? Я не знала. Но не было сомнений — мне стоило опасаться всего.

— Поясните, — попросила я холодно.

— Все будет зависеть от вас, — легонько повел он плечами. — Если будете со мной честны — я буду к вам справедлив. Если же нет…

Он снова дернул плечом с безразличным видом, но мне показалось в этот момент, что этот человек способен сломать меня одним пальцем. Вот только я совсем не понимала, чего он хочет. Чего добивается?

— Спрашивайте, — предложила я, борясь с желанием выскочить из машины и скрыться за десятью дверями, убедив себя, что весь этот вечер — лишь страшный сон.

— Вы назвали себя почти бывшей женой Орлова, — сказал он.

Никакого вопроса не прозвучало, но я ясно поняла, что он хочет от меня услышать.

— Я собираюсь с ним развестись, — пояснила, стараясь говорить в том же ровном тоне, что и Эмиль.

— Почему?

Я резко повернула к нему голову. Он все также наблюдал за мной с видом созерцателя, желающего проникнуть в тайные мысли собеседника. При этом не давил ни взглядом, ни голосом, но за всем его обликом ощущалась тщательно сдерживаемая сила. Сила, которой я не собиралась подчиняться. С меня было довольно.