Охраны не было, перемещения «губарей» отслеживались с помощью имплантов. Стояла жара, разгар лета. Облегчало отсидку то, что хотя бы шесть часов Кирилл проводил в операторской, где был кондиционер. Патрулирование Барьера никто не отменял, и арестованные работали наравне со всеми.

Отсидка спасла Кириллу жизнь. Уже потом, сопоставляя данные систем слежения, следователи воссоздали картину происшедшего. Просочившиеся через Барьер «бородатые» напали на базу. Им кто-то помог изнутри, но кто именно, осталось тайной. Одной небольшой бомбы, заложенной в главной серверной, оказалось достаточно, чтобы вывести из строя системы связи и боевую автоматику, защищавшую подступы к базе. В одно мгновение база ослепла, оглохла и оказалась практически безоружной. Когда через отключившийся Периметр вошли вооруженные до зубов боевики, противопоставить им оказалось нечего.

На базу, полную расслабленных, разжиревших тыловиков, ворвался отряд «Черные Лебеди», спецназ, лучшие из лучших. «Бородатые» сразу взяли под контроль ключевые точки: сторожевые вышки, штаб, арсенал и то, что осталось от серверной. Укрепившись, стали методично прочесывать базу, расстреливая безоружных солдат. Это была резня, избиение младенцев.

Сидящие на «губе» услышали, как внезапно стало неестественно тихо: исчез привычный гул механизмов. Потом тишина взорвалась выстрелами.

– Стреляют! – подскочил на жесткой лежанке разморенный жарой Василиск. – Слышишь, Еретик, это на базе!

– Слышу, не глухой. – Кирилл уже стоял на пороге сарайчика, глядя в сторону базы, до которой было около полукилометра.

– Хреново дело, – сплюнул незнакомый Кириллу унтер-офицер вспомогательной пехоты, которого к ним недавно подсадили. – Стреляют на базе, а Периметр молчит.

– Что это значит… – Кирилл покосился на украшавшие грудь унтера значки за ранения и отличную службу и добавил: – …господин унтер-офицер?

– Это значит, что нам песец, – скривился унтер.

Кирилл мысленно согласился: раз Периметр молчит, значит враги уже на базе. Сначала они зачистят штаб и казармы, а потом и до «губы» дело дойдет.

– В плен не хочется, – побледневший Василиск дернул плечом.

– В плен? – Унтер заржал, широко раскрыв щербатый рот. – Меня-то, может, и возьмут, только хрен я им дамся. А вот ты, «фантазер», на плен не надейся. Они вас ох как лю-ю-юбят! Если сразу убьют, повезет. Нет – долгонько подыхать будете, со вкусом.

– Что делать? – спросил Кирилл.

Он лихорадочно думал, прикидывая варианты. Выходило, что бежать некуда и на месте оставаться глупо.

– Ныкаться!

Унтер и выскочил из сарайчика. Пригнувшись, он побежал в сторону «хранилища жидких отходов». Только он повернул за угол, с вышки ударил пулемет, но унтер перекатился и пополз по пустырю, скрываясь среди гор технического мусора. Его план был ясен без слов: отсидеться в выгребной яме.

Кирилл с Василиском переглянулись и бросились в другую сторону. Где перебежками, где ползком, стараясь не высовываться, стали продвигаться к базе. Горы мусора, ближе к основным строениям местами выше человеческого роста, прикрывали их от противника.

Остальные «губари» последовали примеру хитрого унтера.

Когда они добрались до штаба, стрельба уже стихла. Притаившись в кустах за стоящими у столовой мусорными баками, Кирилл с Василиском стали осматриваться. Вход в здание штаба был прямо перед ними, через плац. Увидев, как спокойно расхаживают по базе люди в черных тактических комбинезонах, с куфиями на головах, Кирилл понял, что ничего они сделать не смогут.

– Что же делать, Еретик, что же делать? – Губы Василиска тряслись.

– Надо попробовать попасть в столовую, – решил Кирилл. – Там холодильники, стальные шкафы…

Вход в столовую был рядом, двадцать метров от баков до двери. Кирилл тронул Василиска за плечо и жестом показал: беги. Василиск замотал головой.

Кирилл не стал спорить. Он со всех ног побежал к двери столовой. Заскочив внутрь, поманил товарища пальцем. Тот выскочил из-за бака, и на этом их везение кончилось: Василиска заметили. Раздались гортанные крики, послышался топот. Кирилл много раз потом прокручивал в памяти тот эпизод, размышляя, что было, если бы не он пошел первым, а Василиск. Как бы он поступил на месте Василиска, которого на самом деле звали Джоном Мак-Лири, Кирилл не знал. Но шотландские предки Джона могли им гордиться.

Он оглянулся, увидел бегущих к нему врагов и остановился. Вскинув подбородок, он зашагал навстречу врагам. Короткая очередь, и Василиск, переломившись пополам, упал на асфальт. Кирилл застыл, не в силах оторвать глаз от распростертого тела. Ему казалось, что Василиск смотрит на него, пытается что-то сказать.

Кирилл, сбросив оцепенение, скрылся в столовой. Вихрем пронесся через кухню, завернул на склад и заметался, не зная, куда бежать. Из главного зала столовой доносились чужие голоса. Кирилл замер и посмотрел вверх. Увидев путь к спасению, он не стал мешкать. По стеллажам, как по лестнице, долез до потолка, осторожно отодвинул в сторону сегмент подвесного потолка и, обдирая ногти, влез в просвет между подвесным потолком и перекрытиями. Он едва успел поставить на место отодвинутый кусок, как внизу послышались шаги.

Когда шаги стихли, Кирилл стал протискиваться дальше, извиваясь, словно ящерица. Услышав внизу шум, замирал, ждал, пока пройдут. Забившись в закуток, между вентиляционными коробами, он стал ждать, слушая стук крови в ушах. Неподалеку раздались голоса. Кирилл медленно, по сантиметру, пополз туда. Между сегментами подвесного потолка была небольшая, в мизинец, щель. Снизу пробивался свет. Кирилл приник к щели и одним глазом заглянул внутрь.

Он никогда не был в этой комнате, но много о ней слышал. Солдаты на базе судачили, что где-то в глубине кухонных помещений у поваров есть секретная комната. Девушки-солдатки рассказывали о неимоверных размеров круглой кровати с розовым покрывалом. В щель как раз был виден ее край.

На кровати сидел боевик – бородатый, с куфией вокруг шеи. Рядом с ним лежал старый русский автомат АК, модель которого Кирилл определить не смог. Боевик с кем-то разговаривал.

Спустя пару минут на кровать с визгом обрушилась девица. Кирилл узнал Веронику из службы техподдержки. У солдат она пользовалась заслуженной популярностью; безотказная и смешливая, она получала от общения с солдатами неподдельное удовольствие. Но сейчас никаким удовольствием и не пахло. В глазах девушки плескался ужас. И было отчего: за руки и ноги ее держали четверо мужчин. «Бородатые» без видимых усилий держали бьющуюся в истерике девушку, вольготно развалясь. Сверкнул нож, срезанная с Вероники одежда полетела в сторону.

Боевики насиловали ее не торопясь, обстоятельно. Один сменял другого, после седьмого или восьмого Кирилл потерял счет.

Он отполз от щели и не видел, как «бородатые» под монотонное «алла-у-акбар» насилуют несчастную Веронику. Но заткнуть уши он не мог при всем желании. Когда Вероника замолчала, «бородатые» приволокли другую девушку. Треть персонала на базе были женщины, выбор большой. Кирилл лежал, до крови прикусив кулак, весь в паутине, и молился, чтобы все наконец закончилось. Иногда он время от времени отключался, и ему грезилось, как он, проламывая потолок, приземляется на кровать и расшвыривает насильников. Но это были лишь мечты: страх, обжигающий страх за свою шкуру заставлял его лежать тихо, как мышь под веником.