о новом увлечении Марка. Он встречался уже с третьей девушкой, и делал это втайне от своей мамы, которая велела ему не водить девиц домой. И о причине этого мы догадывались. Тетя Марина желала видеть в доме только меня. Но Марк все равно умудрялся приводить девушек к себе, пока мать отсутствовала.

Я просила Марка не делиться подробностями этих встреч, покрываясь красными пятнами от смущения. Эта дурацкая особенность моего организма забавляла Марка, и он нарочно смаковал каждую деталь. Тогда же он и поинтересовался, а было ли что-то у меня, и очень удивился, узнав, что я даже всерьез не целовалась.

– А тебе хочется попробовать? – был его вопрос.

– Хочется – не хочется, мне не с кем.

– А как же я?

– Ты мне как брат.

– Перестань. Мы оба знаем, что это не так. Никакого греха в этом нет.

– А как же твоя девушка? Что она скажет, узнав, что ты целуешься с другими?

– Мы ей не расскажем.

Марк плотнее придвинулся ко мне, одна его рука скользнула к моей шее.

– Давай я тебя научу. А то встретишь своего суженого, он начнет тебя целовать, а ты не знаешь, как ответить. Чтобы ему понравилось.

– Я думаю, мой суженый захочет сам меня всему научить.

Я попыталась высвободиться из рук Марка, но делала это не слишком уверенно и настойчиво. На самом деле мне было любопытно попробовать, но я бы скорее откусила себе язык, чем призналась в этом.

Губы Марка совсем близко с моими, я чувствую его дыхание.

– Нужно чуть-чуть приоткрыть рот, – сказал Марк, – и обхватить мою верхнюю или нижнюю губу.

Марк продемонстрировал то, о чем говорил. Он нежно захватил мою нижнюю губу и стал ее слегка засасывать. Аккуратно, будто пил воду через трубочку. Его губы мягкие и нежные. И так странно чувствовать их на своих губах… Он и раньше целовал меня коротким дружеским поцелуем, но вот так… по-взрослому… с почти братом…

Надо представить, что это не Марк, а кто-то другой. Но кто? Мне же никто не нравится. Воображать Юлиных ухажеров это даже в мыслях неприлично, да и не в моем они вкусе. Но кого же тогда? Как выглядит тот, с кем бы мне хотелось целоваться? Я четко представляла его внутренние качества, его характер, но как он должен выглядеть внешне? Внешность не важна, но представить кого-то надо!

Не думайте, что прежде чем я ответила на поцелуй Марка прошло много времени, на самом деле не больше десяти секунд, ведь мысли так быстротечны, и порой столько ерунды способно прийти в голову, пока ты делаешь одно движение глазами, называемое морганием. Я смогла-таки вообразить себе высокого брюнета с крепкой фигурой и сильными руками. Кажется, он похож на какого-то актера из бразильского сериала, который смотрит моя мама. Да и пусть! Лучше уж представлять его, чем Марка. Да, так-то лучше. Даже захотелось обнять и крепче прижаться к его груди. Чтобы услышать биение его сердца. И я сделала это.

Ох, и что же произошло с моим партнером? Он осмелел и напрягся от страсти. Ну… наверное от страсти. Я почувствовала, как что-то твердое уперлось мне в бедро, и даже не имея сексуального опыта поняла, что это и есть то самое орудие его страсти. Он навалился на меня и прижал к спинке дивана, рука скользнула к моей груди поверх майки, а между зубов я ощутила поползновения его языка, пробирающего к моему языку точно змей, и воображение вмиг покинуло меня. «Мыльный» герой исчез, и передо мной вновь мой «почти брат».

Я оттолкнула Марка от себя.

– Марк! Не надо.

– Тебе не нравится с языком?

– Нет. Это уже слишком.

– Но поцелуи с языком так возбуждают.

– Марк! Мы – друзья, забыл? Спасибо за урок, я все поняла.

Он все еще не выпускал меня из своих рук.

– Давай еще разок, – сказал Марк, – для закрепления. Обещаю, что без языка.

– Марк, ты увлекся.

– Ты красивая девушка, как не увлечься. Я могу и не тому тебя научить…

Он опустил глаза на мои груди, ложбинка между которыми виднелась сверху моей майки.

– Марк, все остальное не для тебя. Отпусти меня.

В тот момент в комнату зашла мама, которая хотела пригласить нас к столу, и представленная ее взору картина – я в объятьях Марка – наверняка, пришлась ей по душе. Она тут же смущенно вышла, и из-за дверей озвучила цель своего прихода. Я рассмеялась, представляя, как она будет делиться с тетей Мариной увиденной сценой. Это должно было прибавить им уверенности, что все идет по их плану.

После того случая я целовалась с Марком еще один раз. Он тогда пребывал в подавленном состоянии, а я не знала, как выразить ему свое сочувствие, чтобы это выглядело убедительно и подбодрило его. И поцелуй – единственное, что пришло мне на ум. Я поцеловала его в щеку. Он повернул голову, посмотрел на меня страдальческим взглядом, и недолго думая, приник к моим губам жадным и отчаянным поцелуем. Так тонущие люди хватаются за соломинку, надеясь на спасение. Я не оттолкнула его, а позволила себя целовать, и сама отвечала на поцелуй. А перед глазами все тот же бразильский актер. Но ощутив под своим затылком диван, я ужаснулась. Марк повалил меня и стал стягивать одежду. Это вмиг отрезвило меня, и я уперлась ему в грудь. «Нет!» – вскрикнула я, и это подействовало на него как холодный душ. Марк встал с дивана, отошел к окну и долго пытался восстановить дыхание. Потом обернулся, виновато улыбнулся и попросил прощения. Он был не в себе, и, если бы не душевные переживания из-за поступка отца, этого бы не случилось. Мы друзья – и по-другому между нами быть не может.

Но что же натворил его отец, что так ранило Марка? Пожалуй, стоит рассказать обо всем, что этому предшествовало, и позволить вам самим оценить степень его помешательства. И так, приступим.

Владимир Петрович, отец Марка, среднего роста, но очень статный мужчина с невыразительными серыми глубоко посаженными глазами всегда вызывал у меня странные чувства. Но прежде всего – пугал. Своим прищуренным взглядом, холодным голосом и крепко сжатыми губами. Он постоянно находился в глубоком мыслительном раздумье и даже смотрел как будто бы не на нас, а сквозь нас. Когда мама говорила мне про «бабайку», который придет и заберет меня, если я буду вести себя плохо, я представляла именно Владимира Петровича. Он был отцом моего любимого Марка, но мне виделся чужим и страшным,