— флуктуации времени, а вместо воды — подобие «квантового бульона», о котором говорил Глас. Сияние и мрак как первооснова всего сущего; протоны и антипротоны; электроны и позитроны.

Так, двигаясь навстречу друг другу, эти виртуальные частицы без конца аннигилировали, посылая во Вселенную инвольтационную энергию, а затем как ни в чем не бывало появлялись вновь. В виде закольцованного круговорота созидания и разрушения.

Атлас видел зарождение заклинаний. Возмущения силы, большие и малые, что обретали форму по заданному алгоритму, а затем ярко вспыхивали, отрывались от поверхности и устремлялись ввысь, превращаясь в протуберанцы. Они куда-то падали. В определенную точку пространства и времени. После чего исчезали. Становились реальными.

Эдакий неиссякаемый конструктор Лего, где даже самый искушенный разум откроет для себя широкое пространство для креатива.

Однако это было далеко не всё. Дай бог один процент из того, что автомобиль там увидел.

Как оказалось, оставаясь в «кармане», Вел мог перемещаться по «островку» «Хранилища», чья площадь напрямую зависела от количества ячеек инвентаря. Он видел всё. Взведённую бомбарду «Адмирала», зажженные коктейли Молотова, активированные взрывные кристаллы, что опасно светились, но так ни разу и не сдетонировали. Сотни зелий с бесконечным сроком годности. Сгенерированные Кубом фундаменты зданий и прочие строительные материалы. Горы оружия, доспехов и инвольтационных батарей. В общем, всё то, что находилось у меня в загашнике, начиная от растяжек для «Ткача» Дженкинса и заканчивая мешочками с рунами.

Он даже пытался подружиться с шалемом «Облачного Стрижа». Вот только тот никак не желал воспринимать гида как живое существо и, соответственно, не планировал вступать с ним в контакт. На что последний страшно обиделся. Хоть и скучал потом по стихиалию, когда я извлек цеппелин на починку.

Еще Атлас много говорил про время. Рассказывал, как видел мириады «островков», то поднимающихся в будущее, то опускающихся в прошлое. Но были и те, что оставались статичными. Они не покачивались на волнах. Точнее — сами временные потоки обходили их стороной. Держали в одной плоскости, будто на невидимом якоре. Привязывали к контексту их появления, отчего небольшие кусочки пространства, такие как у меня, могли перемещаться разве что ближе-дальше, отзеркаливая перемещения их владельцев в реальном мире. Ведь, по сути, всё это были чужие межпространственные хранилища. Плавающие по океану «плоты» с хаотично разбросанными на них вещами. Словно обломки затонувшего судна.

Любопытно, но наш гид был абсолютно уверен, что если вооружиться длинным манипулятором и оказаться достаточно близко от цели, то он сможет вдоволь поживиться в чужих закромах. Понавылавливать чего-нибудь ценного.

К слову, о последнем он сообщил мне шепотом, один на один. Уже после возвращения его корпусу предыдущего облика. При этом в его голосе я услышал отчетливые нотки азарта, как у прожжённого пирата или грабителя банков. Автомобиль явно намеревался совершить преступление и никоим образом не хотел идти на попятную.

Быть может, Атлас бы и сам попытался обнести чье-то хранилище, однако проявить инициативу ему помешали два обстоятельства: отсутствие моего разрешения и «короткие руки». Последний момент стал для него ключевым. Гид опасался подъезжать к краю «острова». Боялся, что скатится в местную «воду», где и потонет в аннигиляционном процессе.

Как бы то ни было, озвученная им информация подарила мне серьезную пищу для размышлений. Грабить людей, просто присев рядом? Изучать их секреты и тайны, сканируя инвентарь посредством ИИ? Черт, да за такую способность любой шпион с радостью отдаст всё, что у него есть. Включая почку и одно из яиц.

— Разумеется, я мог обворовать малыша Хангвила, в качестве эксперимента. Однако решил этого не делать. Подумал, вы разозлитесь, не говоря о пушистике.

— Хангвила? — переспросил я.

— Да. Большую часть времени кошачий медведь путешествует либо у вас на плечах, либо в рюкзаке за спиной, благодаря чему его «островок» буквально примыкает к вашему. Все вещи как на ладони. Перья, камушки, пакетики с едой, блестящие побрякушки и прочее. Достаточно было протянуть манипулятор и взять.

— Угу. Что ж, хорошо, что ты этого не сделал. А то грабить Пунью — последнее дело. Боюсь, от столь тяжкого греха вовек не отмоешься.

— Вот и я пришел к такому же выводу.

— И насколько ты можешь вытянуть «руки»?

— Метр, не более. К сожалению, господин Эо, это максимум из того, что позволяет моя нынешняя конфигурация. Все-таки я такси, а не глубоководный батискаф.

— Так.

Я на минуту задумался. Затем пробежался взглядом по иконкам «Хранилища». Как назло, ничего подходящего в наличии не было.

— Вел, а если я дам тебе щипцы для гриля или багор?

— Щипцы слишком короткие. Крюк стоит попробовать, однако далеко не все предметы им можно схватить. Думаю, он больше подойдет для вредительства.

— Типа сбросить чужие вещи в четырехмерную пропасть? — предположил я.

— Не только. Еще можно протыкать инвольтационные батареи, бить склянки с зельями, ломать хрупкое оборудование, рвать магические свитки и так далее. А при наличии манипуляторов — подбрасывать взрывные кристаллы, заливать предметы кислотой и коктейлями Молотова. Что, в свою очередь, повергнет противников в ужас, так как в обычных хранилищах время не статично. Замедленно, но не полностью, как у вас.

— Хочешь сказать, что если мы подкинем кому-то гранату, то рано или поздно она взорвется?

— Да, — усмехнулся автомобиль. — Причем прямо внутри. Ну или при извлечении.

Хм. А ведь он прав. Помнится, по прошествии времени все ингредиенты Гласа испортились. Те зомби-потроха, что он получил в награду за прохождение Белфаласа. Хотя держал их не в сумке, а как раз-таки в межпространственном кармане.

— Более того, — продолжил Атлас. — Есть вероятность, что её взрывная сила может повредить «островок». Если это произойдет, то все предметы будут либо уничтожены, либо «вывалятся» обратно в проявленную реальность, а ваш противник лишится способности. Придется снова покупать заклинание и прокачивать его с первого ранга.

Что ж, это хорошо. Очень хорошо. Хотя…

Я вдруг почувствовал, как моё лицо озарила улыбка. И не столько от перспективы стать неуловимым разбойником, сколько от воспоминаний об одном инциденте — момент на болотах, когда Окрус всучил мне свою сферу.

«Вот, значит, как ты это сделал, подлый ублюдок, — понял я. — Судя по всему, ты просто обладаешь таким же, как у меня, заклинанием и подобием Вела в «кармане». Провернул хитрый трюк, подбросил проклятый артефакт с того конца, а затем заставил меня усомниться в себе. Нет-нет-нет. Ты — не я. И рядом не стояли. Однозначно».

Триньк!

Холодно… Очень холодно… — Окрус О’Вайоми.

—