— А что, жалко что ли? — невозмутимо переспросил танк. — Я и сосиски могу пожарить. Хочешь? Все равно до отправления еще пятнадцать минут. Хоть пожрем нормально. Столовая-то не работает.

Даня ненадолго задумался. Пускай Герман и вел себя нагло и беспардонно, но, с другой стороны, почему бы и нет? Пустой желудок сам себя не заполнит.

Хотя, конечно, многочисленные охранники портальных арок были в шоке. С тех пор как Локо возглавил городскую стражу, он стал для них предвестием апокалипсиса. Чертовски грозной и пугающей фигурой, что лишь одним своим назначением снизила уровень преступности в несколько раз. Оттого они и никак не могли взять в толк: как кто-то может быть смелым и безрассудным настолько, чтобы использовать голову их начальника заместо плиты?

— Что ж, ладно. Смотри только, жиром меня не закапай. Вонять буду. А меня это бесит.

— Вот и славно, — улыбнулся Герман. — Глас, дай сковородку.

— Какую еще сковородку?

— Барона Субботы.

— Вообще-то это легендарный артефакт, многоуважаемый танк. Полученный в награду за прохождение Великого «подземелья» на высочайшем уровне сложности. Предмет моей личной гордости и триумфа, а не элемент кухонной утвари.

— Но пожарить сосиски-то на ней можно? Физически.

— В целом, да.

— Вот и давай.

Шаман грустно вздохнул, но все-таки материализовал драгоценный предмет.

— Ладно, бери. Только помыть не забудь. Или хотя бы песком протри.

Эстир бросил другу сковородку, после чего попытался снова прильнуть к мегалиту, как неожиданно уткнулся лицом в нечто мягкое. Так, словно между ним и холодным камнем портала вдруг появилась невидимая прослойка. Выпуклая, упругая, местами будто бы кожаная.

— Не понял… Что за хрень? — Глас протянул вперед руку и принялся ощупывать пустоту. — Какая-то непонятная шершавая мембрана… с вкраплениями из металла… да еще и воняет…

— А ну убрал от меня свои поганые лапы, гребаный извращенец!

— Матерь божья!!!

От испуга шаман грохнулся на спину, кувырнулся назад через голову и непроизвольно ухватился за сердце.

Впрочем, он был такой не один. Остальные тоже вздрогнули от неожиданности, включая меня и кошачьего медведя.

— Тьфу ты…

— Гундахар, какого черта?!

— Уа?!

— Это я хотел тебя спросить, какого черта? — прогудел генерал. — То голову мне на сапог положил, то за бедро хватаешься. Кретин. Чуть до яиц не достал.

— Проклятье… И когда это ты научился мимикрировать под окружение? Да еще и полностью.

— А ты думал, я только для вас подготовил подарки?

— Ну ты даешь… Напугал меня до усрачки, — шаман по-прежнему глубоко дышал, пытаясь справиться со впрыснутой надпочечниками дозой адреналина. — И давно ты тут стоишь?

— Часов девять.

— Нет, ты точно псих.

— Минуточку, — не понял Герман. — Хочешь сказать, что ты покинул нашу комнату, после чего сразу же отправился сюда? Ждать отправления в Затолис?

— Я же мертвый, тупица. Чем мне еще заниматься?

— Но ведь это скучно.

— Нам с Зативом не бывает скучно. Шесть с половиной часов мы играли в шахматы. В уме. Затем в молчанку.

— М-да. Играть с обычным камнем в молчанку. Действительно весело, — хмыкнул Мозес.

— Всяко лучше, чем видеть твою пухлую рожу.

— Парни, всем доброе утро.

На опушке леса показались группы Августа и Готэна.

Селена, Сатир, Аквариус, Платон, Мора, Калх и другие. Практически весь офицерский состав, включая Осириса и дюжину ветеранов. Серьезная сила. Считай, лучшие из лучших. Еще бы Галилео в команду позвать — и можно точно не переживать за исход операции. Вот только бог отсутствовал. Да и вообще с каждым днем появлялся все реже и реже.

Как оказалось, сама Система противилась несанкционированному божественному вмешательству. Выкручивала коэффициенты на максимум и лишала их львиной доли энергии вплоть до разрыва мистической «пуповины». Заставляла уходить обратно в свою реальность и тратить месяцы на восстановление. Да еще и пугаться каждого шороха.

Стоит потратить слишком много сил на бестолковых людишек, и по возвращению в Пантеон тебя ожидает дворцовый переворот. Ведь конкуренты не спят. Терпеливо ждут, когда противник ослабнет, дабы затем сожрать его с потрохами и вобрать в себя всю оставшуюся мощь. Ибо такова их суть. Шакалы и пираньи, бесконечно циркулирующие по замкнутой траектории их крохотного мира. Держатся вместе, но при этом отчаянно ненавидят друг друга. Завидуют успеху, богатству и славе. Не прощают ошибок.

В частности, та эпичная дуэль у Искариота стоила Зилоту десятилетия энергетической подпитки и парочки новых косых взглядов. Благодаря чему он теперь не скоро появится. Будет отсиживаться у себя в цитадели, восполняя потерю ресурсов и отправляя зазнавшихся конкурентов в депо кладбища душ. После чего придет отомстить или пошлет вместо себя кого-то другого.

Уверен, это будет чертовски опасно. Но, с другой стороны, так даже лучше. Теперь мы знаем, чего ждать, и даже имеем намек на стратегию: бить лучезарные морды по очереди, желательно из конкурирующих фракций, дабы посеять в верхах хаос и смуту.

Вот только один вопрос по-прежнему оставался открытым: как Галилео восстанавливает энергию, если учесть, что у него нет последователей и доступа в Пантеон? Артефактами, квестами, убийством себе подобных? Или всем вместе?

Что ж, думаю, когда-нибудь мы это узнаем. Если доживем.

— Аквариус, рад тебя видеть, — я вышел вперед и пожал ладонь тощего мага. — Как твоя рана?

— Побаливает иногда. Особенно при погружении на глубину. Десять-двенадцать метров еще терпеть можно, а далее становится просто невыносимо. Будто бы заново открывается.

Я кисло улыбнулся, почувствовав болезненный укол совести. Бедный мужик. Попал под раздачу за просто так. На ровном месте.

— Но ничего, — продолжил Аквариус. — На днях Август предложил пересадить мне «Синтолегкие» Агерона. Думаю, мы так и поступим, по возвращении. Уж с ними-то я точно смогу исследовать всю нашу гавань и реку Спей. Вдоль и поперек. Глядишь, чего и найду. Артефакты, сокровища, парочку «подземелий».

— Мне жаль, что Окрус ранил именно тебя.

— Могло быть и хуже, — ответил маг. — Проткнутое легкое — ничто по сравнению с жизнью товарища. Он мог нас убить. Причем всех до единого. Поэтому будем считать, что мы еще легко отделались. Малой кровью.

А ведь он прав. Всё, что ни делал мой братец-стихиалий, он делал легко и играючи. Так, будто бы его силы имели запредельную космическую мощь, по сравнению с которой Зилот — позолоченная букашка. Самый опасный петух в деревенском курятнике, не более.

Окрус зарядил для