– Как же мы найдем Родригеса? – первой вернулась в человеческую реальность Анна.

– Вам нужен Родригес? – женщина в длинном вечернем платье морской волны наполняла свой опустевший бокал. Ее губная помада была размазана по щекам. – Он вон там, у клавесина.

За белым роялем, в противоположном конце сцены стоял старинный клавесин, превращенный Дали в одну из своих фантасмагорий. Две головы, одна над другой, возвышались над клавишами. От них, хаотично переплетаясь, были развешены загипсованные тряпки. Над инструментом, опираясь на него и обняв его, стояла фигура целиком закутанная в белые загипсованные обмотки. Запеленатая голова была вывернута назад, и лишь только глаза в узкую щель, как в амбразуру, смотрели на происходящее на сцене. Вся фигура напоминала раненого.

Анна и Хавиер, осторожно переступая через женское белье, брюки и пиджаки, обходя разметавшиеся в порывах вожделения руки и ноги, зашли за рояль, во вторую половину залы. Три женщины стояли на четвереньках в ряд. Головы чередовались с обнаженными бедрами. Мужчины, выстроившись как голодные за пайкой, по очереди, тыкали свои члены то в рот, то в половые органы обнаженным дамам.

– Ох… – Анна уставилась на эту группу как на фокусников. – Ни хера как все запущено-то. Вернее —распущено.

– Ты что, ругаешься? – Хавиер прижался к ней сзади. – Тебя это возбуждает?

– Вот Родригес. – Хавиер наклонился к самому уху Анны. – Вот, крайний, у… у него… – Хавиер замялся. – Ээ… ему минет делает крайняя девушка.

– Ээээ… – Анна уставилась на стоявшего на коленях Родригеса.

Мужчина лет 40, закрыл глаза и забыл обо всем на свете. Он лишь сладко постанывал и, время от времени, нетерпеливо поглядывал на следующую девушку, повернутую к нему другим концом. Наконец, она освободилась, и он сразу же прижался к ней, крепко обхватив ее мягкие бедра.

– Наверное, нужно подождать, – Анна развернулась и пошла к бару.

Тут заметно прибавилось голых и полуголых особей. Видимо кто-то уже закончил свой первый раунд и ждал следующего акта, новой волны возбуждения.

– Вы нашли Родригеса? – женщина в «морской волне» все так же потягивала свое вино.

– Да. Но он… Мы потом его найдем, – Хавиер уставился на ее великолепный изумрудный браслет.

– Вы что, не можете начать с кем-то еще?

Анна почувствовала прикосновение к своему запястью. Она держала в этой руке бокал. Чужие пальцы были сухими и горячими, они медленно гладили ладонь, забираясь в рукав, под ткань кофточки. Анна закрыла глаза, поддаваясь наваждению. Руки развернули ее и, обхватив за талию, прижали к телу своего хозяина. Она хотела что-то сказать, но не успела – его жадный язык раздвинул ее губы и вошёл в неё хозяином и владельцем.

Хавиер был к этому не готов. Он мягко, но настойчиво тянул Анну за другую руку. Она оторвалась, наконец, от незнакомых губ и повернулась к Хавиеру. Парень тоже недовольно посмотрел на него.

– Когда девушка молчит, лучше не перебивать ее, – он снова взял Анну за руку.

– Я вообще думаю так, если секс на один раз, то надо отдаваться ему полностью и творить разные вещи, не боясь, что потом кто-то узнает, – продолжила разговор дама в «волне». Она откинула черные волосы назад, и стало видно, что она немолода.

– Здесь, все как иллюстрация к Камасутре, – Анна нанизывать на слова смысл, но давалось ей это сейчас с трудом.

– Девочка, ну какая к черту камасутра! Камасутра – это же пособие для домохозяек – как ублажать своих мужей. А тут секс без обязательств. И в этом его прелесть. Было и было и все… Получили удовольствие и все… – женщина взяла протянутую ей папиросу. Она глубоко затянулась и блаженно улыбнулась.

Участники действа подтягивались к бару. Многие наливали себе вино и курили.

– Обычно считается, что секс на один раз – это секс для мужчин. Но это их, мужское, вековое заблуждение. Спросите большинство женщин – хотели бы они повторить какой-то половой акт второй раз. Если читать их мысли – в мыслях будет очень простой ответ – нет! А почему? Да потому что среди мужчин нет идеальных любовников. А тайна новизны и неизвестности подхлестывает адреналин и возбуждение. Атмосфера загадочности придает притягательность имиджу… любопытство, особенно женское, это очень сильный драйв… порой даже сильнее, чем либидо.

– Да что там говорить! Эротика, секс – вот цель мироздания! – солидный седой мужчина, подтянутый и загорелый не выдержал женского доминирования в разговоре. – Испытание нового и нового наслаждения, эротические удовольствия – вот к чему стремится прогресс и цивилизация. Продлить возможности организма и оргазма.

Анна засмеялась.

– А по-моему, мироздание видит свою цель в другом. И уж никак не в животном совокуплении кроликов. Это дано, чтобы выжить. Красота спасет мир. Достоевский точно определил все, и уже давно. Может вы не все поняли у него, потому что читали его на испанском?

Все засмеялись.

– Так ты русская? – мужчина, только что владевший ее языком снова обнял Анну. – Гала показала тут, что такое русское либидо. Ее оргии с молоденькими американскими мальчиками гремели на всем побережье.

– А ты считаешь, что молоденькие нужны только престарелым мужчинам? – снова вступила в разговор немолодое платье морской волны.

– Вовсе нет, для меня в сексе важно разнообразие. В этом прелесть секса на один раз, – седой оправдывался.

– Я тоже не могу в одной позе и все. Я вот не смог воплотить как-то задумку и позвал друга. Он с моей женой все это воплотил, а я сидел в кресле и смотрел. Мне нравится разнообразие и свобода, когда я могу сделать все, что хочу!

Анна снова рассмеялась.

– А по-моему, сейчас все мужское разнообразие свелось к трем позициям – минет, четвереньки, и анал.

– Мадам, а что предпочитаете вы? – седой и высокий обнял и прижал ее к себе.

– Нежность, ласку, заботу.

– Это называется любовь, – «морская волна» наклонилась к Анне и поцеловала ее в щеку. – Ваши косички очень впечатляют, может попробуем втроем?

К бару подходили и уходили.

– Родригес! – Хавиер облегченно ухватился за голый локоть обнаженного крепыша.

– Что такое? А почему ты до сих пор одет тут? Предпочитаете в одежде?

– Понимаете, – повисла у него на локте с другой стороны Анна. – Вагнер. Это имя вам о чем-нибудь говорит?

– Черт возьми! – Родригес был весь в поту. Он жадно схватил, не выбирая, бутылку и налил себе полный бокал. Выпил залпом. – Вы что, из полиции?

– Почему ты спрашиваешь? Рамон сказал, что ты с ним учился.

– Ну, учился-то я с ним учился, одногодки мы, 36 лет отжили, только умер он. Два месяца назад. А вчера умер Антонио.

– А какая связь? – Анна окончательно пришла в себя.

– А связь между ними была. И это знали все. А спрашивают почему-то меня.