– И что?

– Как что! – Хавиер забегал по комнате. – Ну позвоните к ним. Проверьте. Что с ними такое. Я не могу больше смотреть на них.

– И что мы скажем им? Что они вам не нравятся? – полицейский никак не хотел понять, что именно хочет от них Хавиер.

– Кто скажет? Они трое суток не шевелятся! Это же манекены!

– Ну и что? Может это шутка? А может так надо?

– Ну, пожалуйста, я вас умоляю, проверьте, сходите к ним.

– Может вы просто не видите их, когда они уходят? Не постоянно же вы смотрите в окно.

Хавиер сел на диван и взвыл.

– Ну хорошо, хорошо. Мы сейчас проверим.

Они ушли. Хавиер встал у окна. Внизу, на улице, он увидел двух полицейских, вышедших из его подъезда. Они пересекли улицу и позвонили в домофон противоположного дома. Никто не откликнулся на их вызов. Видно было, как они нажимали и нажимали кнопку домашнего вызова. Наконец, дверь им открыли, но, видимо, соседи, и они стали медленно подниматься по лестнице. Хавиер наблюдал за ними через окна лестничных площадок. Вот они подошли к двери таинственных стариков. Старший из них поднял руку и надавил на кнопку звонка.

Анна проснулась от звука, напоминающего взрыв петарды.

Она лежала на заднем сидении автобуса, когда огненный сноп взметнулся и перекрыл всю видимую часть пространства. Сильный хлопок, скрежет металла и звуки разбившегося стекла, заглушили все остальные шумы и крики. Она инстинктивно прижалась к сидению автобуса. Что-то горящее пролетело у нее над головой. Все вокруг было в огне. Несколько горевших как факелы человеческих фигур пытались выскочить из этого ада. Раздались выстрелы.

Полицейские все еще жали на кнопку звонка, когда все здание стало медленно оседать. Еще ничего не было слышно, а пламя взметнулось вверх, закрыв и накрыв весь дом. Хавиер отпрянул от окна, но было уже поздно. Стекла треснули и острые осколки посыпались страшными снарядами внутрь квартиры. Два стеклянных меча вонзились в тело каталонца. Он упал, истекая кровью.

Анна сползла с сидения на пол. Она пошарила руками по полу – там она раньше заметила люк. В дыму ничего не было видно. С силой потянув на себя приоткрывшийся люк, она отбросила его в сторону. Схватив свою рюкзачок, девушка нырнула вниз. Звуки выстрелов сыпались как горошины. Сзади автобуса никого не было. Она юркнула в кусты, начинавшиеся с другой стороны дороги и уходившие вверх, в гору.

Скала была довольно крутой. Оглянувшись, она увидела, что впереди автобуса стоит синий «рено», из которого и стреляли. Развернувшись, машина объехала автобус и скрылась в направлении Барселоны. Вой сирен полицейских и пожарных заставил Анну поторопиться. Вскарабкавшись на скалу, она нашла мягкую, усыпанную засохшими иглами тропу.

Сзади уже раздавались крики полицейских и пожарных. Послышались шаги. Бегом, без остановок и передышек, она, наконец, забралась на вершину холма. Внизу было видно море, впереди – старый маяк, за ним, Калела. Но туда было не пройти – единственная тропа вела вниз, к горящему автобусу. На самой вершине стояли две полуразрушенные каменные башни. Это были четырехугольные развалины, с минимумом сохранившихся стен. Бойницы внизу и два прямоугольных окна делили когда-то эти башни на три этажа. Они доминировали над местностью и, наверное, были сторожевыми, хотя сейчас в их крыши светило небо.

– Куда ж они делись? – снизу послышались голоса полицейских. – Я точно слышал, как тут кто-то бежал!

– Идиоты, – прошептала Анна и перелезала через желтые перила, ограждающие стены древних башен от навязчивого внимания туристов.

– Вот, слышал, что-то хрустнуло? Спускай собаку.

Четвертая стена ближайшей башни была почти разрушена и девушка легко проникла внутрь. Лай собаки приближался. Она встала в самый угол и прижалась к камням, лихорадочно соображая, как быть. В этот момент что-то произошло: невидимый рычаг мягко вошел в стену, и часть пола медленно опустилась под землю. Не мешкая и не раздумывая, Анна спрыгнула на ступеньки подземелья, открывшиеся в дневном свете, и тут же, платформа, на которой она только что стояла, поднялась вверх и закрыла проход. Полная темнота соответствовала месту. Собака лаяла прямо над головой. Неяркий свет маленького фонарика, всегда лежавшего в безрукавке, осветил узкие каменные ступени, ведущие вниз, в темноту.

– Псина, ты чего тут завис. Это крысы, фу!

Анна стала осторожно спускаться. Время от времени в свет фонаря попадали сталактиты и сталагмиты. Это была природная карстовая пещера чуть-чуть отредактированная человеческой рукой. Последняя ступенька тонула в воде. Посветив фонариком, девушка легко перепрыгнула лужу. Сталагмит, гладкий и полупрозрачный стоял как ожившая сказка о каменном цветке. Застывшие наплывы делали форму причудливой и будили фантазию. Здесь их было много. С трудом различая в полумраке очертания пещеры, Анна шла наугад, высвечивая подслеповатым фонариком куски пространства. Внезапно она остановилась. Впереди топорщилась бесформенная груда беспорядочно накиданной одежды. Фонарик выдергивал из темноты то мужскую сорочку и брюки, то женское вечернее платье, то кружевное белье и юбку, то дамскую сумочку. Все лежало прямо на камнях, не сложенное, а просто брошенное, небрежно и пренебрежительно.

Анна присела на корточки и стала перебирать тряпки. Одежда была явно ношенная, но чья? Тут были визитки, бумажники, мобильники. Наконец, она встала и пошла дальше, бегая фонариком в темноте и пытаясь определить границы подземелья. Купол пещеры даже не просматривался.

– Аааа! – вскрикнула она вдруг и сама закрыла себе рот рукой. Отступив назад, споткнулась и упала.

Перед ней лежала рука. Да, это была рука. Рука принадлежала телу. Фонарь все открывал и открывал, кусок за куском, страшную тайну подземной темноты. Рука принадлежала обнаженному женскому телу. Оно лежало поверх другого обнаженного тела, рядом с еще одним. Тел было много. Струйки запекшейся крови разрисовали их страшными узорами смерти. На женщинах сверкали драгоценности. Даже в этом тусклом свете брильянты отблескивали радужными искрами.

– Боже мой! Это же Родригес! – шепот девушки отчетливо прозвучал в черном пространстве жуткого склепа.

Она еще и еще и раз высвечивала лица убитых. Искаженные выражением смерти, они безусловно принадлежали участникам оргии в Фигейросе. Вот и музыкант с бантиком на белой сорочке.

Анна увидела и одеяла, и ковры, и подушки. Все лежало тут же, чуть-чуть поодаль.

Девушка стояла над этой братской свалкой, не в силах повернуться спиной к окоченевшим телам. Наконец, она провела рукой по глазам, своим глазам, и, развернувшись, пошла дальше. Долго идти ей не пришлось. Перед ней выросла стена из многочисленных застывших струй. Она шагнула в сторону и увидела свет. Свет был зеленым, потому что проникал он сюда сквозь листья какого-то растения, закрывавшего проход. Отодвинув несколько камней и приподняв листья зеленого ушастого гиганта, Анна увидела, что зависла прямо над морем. Крутая скала, поросшая колючками и хвощами, спускалась в небольшую песчаную бухточку совершенно пустую.