– Ну, знаю я Анну. Она сюда в столовую ходила. Супчики ей наши нравились. Первым делом, как приходила, сразу в столовую шла. Обедать.

– А потом?

– А потом… Кто знает, зачем она сюда ходила…

– Я ничего не понимаю…

– Я тоже… – Шухер, наконец, сел напротив следователя. – Это не ваша вина…

– Черт возьми, как она сама объясняла, – зачем она сюда ходит? – Потапенко вскочил.

– Обедать, я же сказал. Мы даже день рождение ее тут отмечали. С шампанским, пивом и вином.

– Мне не до шуток. Анна Пастер убита на своей даче. Выстрелом в упор.

Декан встал.

– Так она не шутила? Она, правда, продала свои картины о принцессе Диане Аль Файеду? И за три миллиона долларов он ее убил?

– Кто?

– Аль Файед, разумеется.

– У нее было 3 миллиона долларов?!

– Не знаю.

– Зачем она ходила во ВГИК? Училась здесь? – Потапенко тоже встал. Явственно ощущалось, что он на взводе.

– Крутилась здесь. Сказала, что более отстойного места в жизни не видела.

– Зачем тогда ходила?

– Она фильм собиралась сама делать.

– А кто деньги ей давал?

– Говорила, что ищет адвоката, чтобы судиться с Файедом. И, как только получит за моральный ущерб три миллиона – сразу будет делать фильм. Сценарий писала, ребят набирала в актеры. Значит, она нашла адвокатов и получила деньги.

Дверь деканата приоткрылась и показалась голова девушки.

– Может она сумасшедшая? – Потапенко тихо опустился на стул.

– Ольга, тебя Анюта в свой фильм приглашала? Вот господин думает, что Анютка – псих.

– А вы разве не видели ее картины? У нее на сайте посмотрите, – Ольга вошла в деканат и взяла папку из кучи в углу.

– Она хотела делать фильм. За это сумасшествие тут весь институт пришлось бы в Кащенко отправить. В полном составе.

– А деньги? Три миллиона!

– Да, тут вы правы. Это очень мало на фильм. Совсем дешевенький фильмчик! Пришлось бы экономить. А сценарий у нее был отличный.

Потапенко молча встал и пошел к двери. Декан с недоумением посмотрел ему вслед.

– Алло. Шевчука можно к телефону? – раздался голос следователя уже из коридора. – Что? Нет его? Убили Анну Пастер. Я – следователь Потапенко. Скажите мне точно, когда он был в Москве? Два дня назад? И снова улетел? То есть, в пятницу вечером его не было в России?

Потапенко подхватил ружье и закрыл за собой дверь.

Ресторанчик «У Джона» находился в подвале. Черная лестница, вела в небольшой полутемный бар с черными диванами. Туманное зеркало давало едва различимые контуры посетителей. Потапенко вошел в пустой зал, отделенный от бара звонкими стеклярусными занавесками. За дальним столом, в самом темном углу ужинал полноватый человек. Потапенко подошел к нему.

– Константин Павлович Межеренский?

– Да.

– Я следователь Потапенко Сергей Леонидович. Это я вам звонил.

Потапенко сел напротив, поставил чехол с ружьем рядом. Столы были накрыты настоящими льняными скатертями.

– Что вы можете рассказать об Анне Пастер?

– Между нами, мальчиками, крутая девчонка. Хватка, как у хищника.

– Вы заказывали у нее портрет?

– Нет. Просто фантазировал. Так она за мои фантазии вдвое цену мне взвинтила! Да где там вдвое! В два с половиной раза!

– Вы заплатили?

– Да, но пришлось расписку взять, для жены. Семь тысяч долларов – нужно было отчитаться.

Он с аппетитом поглощал солянку. В баре гремел шансон Владислава Медяника:

«Вчера был вор, сегодня – мэр,

Вчера – позор, сегодня – мэр,

Вчера – война, сегодня – мир,

Вчера – чума, сегодня – пир».

Принесли второе. Он налил себе красного вина.

– Я за рулем. Но без вина ужинать не могу. Жена на даче. А что случилось?

– Ее убили.

– Да ну? Наверное, выкуп большой с отца заломили? Иль мать должна была заплатить? – он сделал большой глоток.

– С какого отца? – Потапенко снова показалось, что он попал в параллельный мир.

– Ну как с какого! У которого счет в швейцарском банке.

– Почему в швейцарском?

– Ну, не в нашем же, в самом деле, солидные деньги держать…

– Откуда у него солидные деньги?

– Известный нейрохирург! В Берне, небось, не копейки платят! Есть, что дочкам в банке оставить!

– А мать? – Потапенко залпом выпил свою чашку кофе.

– А мать, она говорила, у нее в Англии. Пятый раз замужем. Замок, охота, угодья… Ну знаете… Лорд…

– Это она вам рассказала? – Потапенко улыбнулся.

– Да, да, она сама рассказывала, и отец к ней часто приезжал. И она к нему летала часто.

Потапенко рассмеялся.

– Только не говорите, что она врала! Зачем было бы врать, что у нее интимные отношения с отцом?!!!! – толстый человечек опрокинул еще одну рюмку себе в рот.

Следователь снова рассмеялся. Карман под его свитером вдруг засветился и завибрировал. Он сунул руку за пазуху и извлек телефон.

– Да, что? Даша? Улетела? Как улетела? Нет, подписку о невыезде не брал, конечно. Куда? В Барселону?! Улетела сегодня?! В Барселону? Даша? Вы в своем уме?!

Потапенко, громко заржав, достал купюру, бросил на стол и вышел из ресторана.

Ирина шла медленно, прислушиваясь к каждому шороху. Вдруг, яркий свет фар ослепил ее. Прямо перед ней резко затормозил лендровер. Дверь открылась.

– Ирина. Куда вы собрались? – это был Альмар.

– Мне нужно в аэропорт.

– Луксор подойдет?

– Да.

– Тогда поехали.

Альмар подал ей руку. Его белые шелковые одежды в сумраке ночи казались еще белее. Она села на заднее сидение. Водитель был отгорожен стеклом. Араб молчал. За окном свет фар высвечивал унылый пустынный пейзаж. Какой-то зверь, бойко перебежал дорогу прямо перед колесами.

Ирина проснулась, когда за окном заблестел Нил. Два ярко-зеленых грузовика, полных маленькими верблюжатами, ехали впереди, задерживая движение. Живой груз с любопытством высовывался из кузова. Их головы смешно покачивались на длинных шеях, и огромные темные глазищи в ресничках косились на проносящееся мимо пространство. Услышав движение сзади, Альмар обернулся. Кивнул на грузовики, которые, наконец, удалось обогнать.

– Забавные, правда? Доброе утро.