в тапочки, но не решился на шуточный подъем друга – годы установили между ними расстояние, и он не был уверен, остался ли Андрей таким же шебутным, как и раньше. Он встал, напялил спортивку и вышел на утреннюю пробежку. Воздух был сырой и холодный; люди, уставшие от напряженного труда над объектом, еще спали. Погода напомнила ему родное село, лица его детства; мать, вечно занятую по дому; сестру, которая умерла «от тоски». Он вспомнил учителя по физике, который был уверен, что «когда-то моя нога вступит на Байконур. Вот, я здесь». Он сравнялся с бегуном в капюшоне, который приветливо ему улыбнулся и поздоровался:

– Доброе…

Магомед, продолжая размеренный бег, подсознательно повернул голову вслед за добрым человеком, которого не знал. Кто он? Секретарь ЦК, министр, диспетчер, генерал или монтажный рабочий? Здесь люди не отличаются по рангам – у всех одинаковый статус. Было бы так и в обыденной жизни, а то в другом месте они не досягаемы друг для друга, отделенные высокими кабинетами, охраной, секретарями… «Интересно, Андрей еще спит?.. “Скажи, кто твой друг, а я скажу, кто ты”, Расул Гамзатов…» Юрий Шеффер что-то наплел про экстрасенса и 28 октября, а сегодня, какое число – 13 ноября. Может, он ошибся и надо опасаться 15 ноября – дня намеченного старта корабля? «Интересно, успокоилась ли моя жена, начал ли мой сын есть кашу по утрам?»

К семи он вернулся в номер – Андрей все еще спал, не меняя позы. Что ему снится? Он смахнул полотенце с хромированной головной ножки кровати, бесшумно залез в тумбочку, достал гигиенические принадлежности и ушел в душевую, тихо прикрыв за собой дверь. От прикосновения к горячей воде мышцы моментально расслабились, и он долго наслаждал тело под душем, а мысли витали вокруг «Бурана» и его следующего старта.

Он вернулся в номер и обнаружил пустую заправленную кровать. Андрей ушел и захватил свои сигареты. Неужели? Магомед быстро вышел в коридор, огляделся и в конце коридора перед приоткрытым окном заметил силуэт Андрея и клубок сизого дыма вокруг головы – его взгляд обращен на стартовую площадку, где величественно стоит «Буран» в нервном ожидании подъема в холодную, безжизненную пустоту.

Андрей, услышав за спиной шаги, повернулся.

– Привет.

– Доброе утро, Андрей. Ты спал, как убитый.

– Храпел?

– Нет.

– А ты храпел.

– Неужели? Я что-то не слышал.

Оба засмеялись.

– Чашка чая и сигарета – твой завтрак?

– Да, к сожалению. Без них мозги не начинают работать, – сказал Андрей, сделав последний глоток. – А ты?

– Я много ем, потому что имею дело с большими физическими нагрузками. Иногда думаю: съел бы целого барана.

– Из тех, что пас по склонам Согратля?

– Точно.

– Магомед, тебе не кажется, что все хорошее у нас позади? «Что за вопрос? У него любимая работа, – думал Магомед.

– Проблемы в семейной жизни?»

– Конечно, самое впечатлительное, самое раннее познание осталось там, в детстве. У нас с тобой – в училище.

– Общаешься с кем-нибудь?

– К сожалению, нет.

– Интересно, как там Шиндер, Видяев.

Магомед засмеялся, упершись спиной на холодную стену.

– Почему смеешься?

– Ты не слышал про Шиндера?

– Нет, что он натворил?

– Я служил в Германии, когда получили директиву: «Опыт ведения боя по низколетящим целям», – сказал Магомед. – Шиндер служил в ПВО на иранской границе, когда наземное слежение обнаружило две низколетящие цели. На перехват отправили одного капитана. Он, в условиях сильного тумана, приблизиться к цели близко не посмел и, сообщив о том, что вертолеты наши, вернулся обратно. Командир сомневался, и поднял на МиГ-23 другого летчика, которому верил как себе. Им оказался Шиндер. Он подлетел так близко, что увидел знаки Имперских ВВС Ирана – иранские «Чинуки». Он мгновенно докладывает об этом в часть, но там временное замешательство. И что Шиндер делает: выключает радиоприем с диспетчером, чтобы не мешал, и идет на штурм. Самонаводящимися ракетами он сбивает первый вертолет, потом вдогонку разрядил пушку, выпустив семьдесят снарядов в другой вертолет, который совершил посадку на нашей территории. В итоге – прецедент: первый опыт боя на самолете с изменяемой геометрией крылом по низколетящим целям и два сбитых вертолета.

– Молодец! Авантюра была чертой его характера, в нем было прекрасное сочетание дерзости и расчета. – Андрей изменился в лице, переключая тему. – Люба нашла пожарника?

Магомед засмеялся.

– Ей уже некогда об этом думать – трое детей. Расскажи о себе, Андрей: как семья, работа…

– Пойдем в номер, а то стало холодно. Поболтаем.

Время оставило отпечаток на лице Андрея: лицо вытянулось, что отражает негативную жизненную установку. «Он пережил что-то нехорошее», – подумал Магомед.

Орлов сел на кровать и вздохнул.

– Вот бы остановить время, лечь и уснуть. Я очень устал. Временами голова вообще не соображает.

– Это из-за «Бурана»?

– Да, конечно. Скорости, спешка, – Андрей откинулся к стенке, подперев корпус согнутыми локтями и спустив ноги на пол. – Нас сильно торопят – я не знаю, зачем. Я уверен, что ты не знаешь причину сбоя запуска ракеты…

– Рукав заклинил?

– Нет. Старт отменила наша команда. Мы обнаружили вмешательство в систему жизнеобеспечения «Бурана». О последствиях я даже не хочу говорить.

– Я иногда слышу, что там многое скопировано от американского челнока. Это правда?

– Магомед, ну что ты, – быстро среагировал Андрей. – Внешне – да. Аэродинамика и в Африке та же. Поэтому здесь не спорю. А вот начинка – дело совсем другое. Например, система управления «Бурана» – это мощнейший цифровой вычислительный комплекс с уникальным программным обеспечением. Более шести тысяч команд и трех тысяч алгоритмов управления бортовыми системами. В ходе подготовки к полету контролируется более пяти тысяч параметров. Не надо быть специалистом в этой области, чтобы понять, прочувствовать объем работ, проделанных разработчиками нашей фирмы под руководством Николая Алексеевича Пилюгина. Вот, например, три тысячи алгоритмов – это три тысячи вариантов работы системы управления с момента начала предстартовых работ и до остановки корабля на посадочной полосе после возвращения. Туда входит уникальная программа защиты от всевозможных отказов и аварийных ситуаций. Я могу, если хочешь, сделать сравнительный анализ американского аппарата и нашего.

– Говори.

– Ладно, терпи и слушай. Наш аппарат способен вывести на орбиту не только корабль, но и дополнительные грузы массой до ста тонн, а также до десяти человек экипажа против семи у шаттла. Продолжительность полета «Бурана» тридцати суток против семнадцати у шаттла.

В «Буране» предусмотрена система экстренного спасения экипажа. На малых высотах работает катапульта для первых двух пилотов, на достаточной высоте, а в случае нештатной ситуации, «Буран» способен отделиться от ракеты-носителя и совершить экстренную посадку.

Все возможные неисправности под контролем и