Превосходство царя еще более очевидно на примере разницы между заупокойными текстами фараона и его вельмож. Начиная с IV династии на стенах гробниц знати вырезали тексты, передававшие их стремление к обретению вечной жизни. В период правления V династии появились Тексты пирамид, украшавшие стены царских усыпальниц; их литературная форма и содержание определенно указывают на более раннее происхождение этих текстов, которые первоначально не писали на стенах пирамид. В эпоху Древнего царства заупокойные тексты царей сильно отличались от надписей в гробницах вельмож. Последние были довольно приземленными и в основном предназначались для продолжения в загробном мире земной жизни, включая царскую службу. В этих текстах важная роль отводится автобиографии с перечислением всех должностей чиновника, целью которой было обеспечить перенос наиболее успешных моментов земной жизни и чиновничьей службы этого человека в загробный мир. Сцены повседневной жизни и поясняющие их тексты были подтверждением процветания и успеха человека при жизни и позволяли ему пользоваться земными богатствами после смерти. По сути, смерть не меняла жизнь египетских чиновников, за исключением веры и надежды на то, что посмертное существование станет еще более счастливой и успешной формой бытия. Благосостояние и успех на царской службе были важнейшими из добродетелей этой и последующей жизней.

В определенном смысле смерть ничего не меняла и для царя: он был божеством на земле и воссоединялся с богами в следующей жизни; он правил миром, но оставался правителем и после смерти. Тем не менее каждый ритуал, религиозное или магическое заклинание, приведенное в Текстах пирамид, обеспечивало счастливое и успешное существование царя в следующей жизни. Существовали ритуальные тексты, которые сопровождали кормление почившего царя, приношения или службу ему. Были заклинания против змей, скорпионов и других опасных сил, которые могли осквернить землю, где был похоронен царь. Тексты пирамид также включали древние гимны, фрагменты мифов и ритуалов, составленных для додинастических царей. Они должны были вовлечь царя в великое прошлое и обеспечить его царствование в последующей жизни. И существовало множество заклинаний, необходимых для того, чтобы власть царя в загробном мире была безусловной и чтобы он стал ах – «пребывающим в славе» или «дееспособной личностью». Благодаря этому обожествлению царь становился богом и примыкал к другим богам. Египтяне были очень предприимчивыми людьми, поэтому роль царя в этих текстах разнится – в одних из них он выглядит смиренным, а в других – заносчивым. Благодаря им царь, попадая на ладью солнечного бога, становился писцом этого божества, уродливым и забавным пигмеем, танцевавшим и веселившим бога, и делал все, лишь бы оказаться в окружении богов. Другой крайностью было превращение царя в самого сильного из богов, захват трона солнечного бога или поедание других божеств и, таким образом, овладение их силой. Две различные теологические системы превращали его в сопровождающего солнечного бога Ра или в царя мертвых Осириса. Нам многое кажется несовместимым или взаимоисключающим, но, как отмечалось в предыдущей главе, такое разнообразие казалось египтянам скорее дополнением возможностей, нежели противоречием. Для улучшения вечной жизни покойного царя все средства были хороши. При изучении сцен и надписей в гробницах вельмож Древнего царства становится очевидным, что их загробная жизнь не была столь же безграничной, как у царя. После смерти они не становились Осирисом или любым другим богом. Они были ах – «дееспособными» или «великими» существами. Но это всего лишь означает, что их личности успешно продолжали существование после физической смерти. В эпоху Древнего царства считалось, что покойные вельможи, в отличие от царей, не обладают ба[48]. Из-за отсутствия соответствующего понятия в нашем языке мы переводим египетское слово ба как «душа», но оно обозначало продолжение существования после смерти или божественную сущность царя. Поскольку последняя обладает могуществом и большими возможностями и изначально имеет божественную природу, ею мог обладать только божественный правитель и она была недоступна простым смертным. И у царей, и у вельмож был ка, направляющая и защищающая сила при жизни и после смерти, но в эпоху Древнего царства ка вельмож мог быть мало связан с их собственной личностью. Судя по некоторым теофорным именам, в роли ка мог выступать фараон или определенный бог. Иными словами, земная или загробная жизнь чиновника зависела не столько от самого человека, сколько от расположения к нему бога или божественного правителя.

В нашем распоряжении нет прямых источников, рассказывающих о верованиях, связанных с посмертной участью простого люда. Тем не менее на основе сказанного выше можно предположить, что после смерти представителей каждого слоя общества ждала улучшенная версия земной жизни. Цари, бывшие богами на земле, после смерти становились еще более могущественными божествами. Чиновники, служившие божественному царю при жизни, легко и успешно получали те же должности после смерти. Крестьяне, бывшие слугами вельмож на земле, точно так же продолжали свою работу и в загробном мире. Таким образом, вечное существование было связано с определенными улучшениями в рамках того социального слоя, к которому принадлежал умерший.

В этой системе была заложена и возможность перемен. Надежда и вера в достойное вознаграждение и дальнейшее продвижение в следующей жизни не исключали возможность перехода в другой социальный слой. Если верна наша теория о единосущности, которая заключается в том, что древние египтяне считали себя частью единой субстанции, представлявшейся им бесконечным спектром из всевозможных цветов и оттенков, то изменение социального статуса человека после смерти не должно было вызывать явных противоречий. Как мы увидим, в те времена такие изменения действительно происходили: вельможи получили привилегии, которые ранее были исключительным правом царя, и после смерти стали приобщаться к сонму богов. Это признак кризиса централизации государства вокруг фигуры царя – процесса, о котором нам еще предстоит рассказать.

Раньше, в период сильной централизации, фараон был единственным, кто мог рассчитывать на полноценное существование после смерти, ибо он был богом и продолжал им оставаться; вечная жизнь знати и крестьян, а также успешность будущей жизни полностью зависели от их взаимоотношений с господином и возможности продолжать свою службу в загробном мире.

Внезапное и блестящее взросление египетской культуры при царях первых четырех династий способствовало проявлению лучших индивидуальных способностей египтян. Люди быстро достигли больших успехов в области политики, экономики, материальной культуры, искусства и мысли. Это было коллективное развитие, персонализированное в лице фараона, получившего еще большую власть и славу, но такое развитие было бы невозможно без личного вклада каждого отдельного человека, обладавшего способностями, умом и амбициями. Для увеличения мощи государству требовалось все больше и больше способных и верных слуг. Чиновничий аппарат увеличивался в размере, и служащим все чаще приходилось выполнять царские поручения, действуя по своему усмотрению. Центростремительные силы, способствовавшие формированию неограниченной царской власти, в то же время вызывали центробежное движение, приводившее к отделению от фараона. Чиновники выполняли новые задания и открывали собственные возможности, и постепенно на смену их полной зависимости от фараона приходило проявление личного волюнтаризма. Этот процесс происходил на протяжении всего Древнего царства, но он шел медленно и представлял собой эволюцию, лишенную острых социальных или политических переломов. И лишь в Первый переходный период, последовавший за эпохой Древнего царства, с превращением Египта в феодальное государство и «демократизацией» загробной жизни, процесс децентрализации стал очевидным. Но в любом случае этот процесс был тесно связан с первоначальной неограниченной властью царя и не имел ничего общего с демократией, поскольку идеи о превосходстве фараона, в силу его божественной природы, неизменно повторялись снова и снова в отношении и земной, и загробной жизни. Тем не менее нам все еще предстоит изучить процесс децентрализации и подтвердить наше предположение о том, что чиновники начали осознавать собственные силы.