насилием и смертью, – это плохой выбор. Как я могла поверить, что, действуя таким образом, мы достигнем победы?

Возможно, некоторые воительницы и обречены на одиночество, но это не мой случай. Эта битва должна вестись двумя душами, которые судьба долго и упорно сводила вместе, и отрицать это я не могла. Это сражение Люка и Исмахан, Верлена и Сефизы, вне зависимости от времени и места, в которых мы находимся…

Я отодвинулась от обжигающе горячей груди Верлена и со всевозрастающей тревогой посмотрела на его покрасневшие, опухшие запястья, закованные в тяжелые кандалы.

Затем я сделала глубокий вдох и утерла слезы тыльной стороной ладони.

Не колеблясь более, я поцарапала подушечку большого пальца металлическим ногтем и сразу же сунула палец в рот, чтобы собрать капли крови.

Потом под озадаченным взглядом Верлена я выпрямилась и, приподнявшись на цыпочки, коснулась губами его предплечья, прямо над локтем. Пряный запах и солоноватый вкус его кожи на мгновение вскружили мне голову.

Я постаралась не думать ни о чем постороннем и сосредоточиться на деле. Кто знает, увенчается ли моя попытка успехом? Я вонзила клык в мягкую, горячую плоть полубога – Верлен не высказывал никаких возражений – и почувствовала на языке его кровь.

Эта жидкость смешалась с моей кровью, уже находившейся у меня во рту. Я почувствовала, как эта субстанция густеет, становится гладкой и приобретает ярко выраженный металлический привкус.

Я поняла, что предпринятый мною маневр удался: внутри меня будто что-то взорвалось. Окружающая обстановка внезапно изменилась, контуры предметов стали невероятно четкими, лишенная окон камера окуталась золотистой дымкой. Я увидела душу матери Верлена, по-прежнему привязанную к нему. Она находилась рядом, но молчала и держалась отстраненно – в таком состоянии юноша держал ее большую часть времени.

Я медленно отняла губы от кожи Верлена; теперь я возлагала последнюю надежду на невероятное магическое воздействие неизвестной природы, которое оказывало на нас обоих соединение моей и его крови. По руке молодого человека медленно стекали золотисто-красные капли; я размазала эту влагу по его запястьям, не зная, даст ли это какой-то результат.

Глаза Верлена заискрились золотом, так что его взгляд стал почти похож на взгляд его отца, только в глазах юноши не было и следа характерных для Ориона бесчувственности и презрения.

Верлен моргнул и вопросительно посмотрел на меня.

Не говоря ни слова, я кивнула, уверенная, что юноша прекрасно понимает, что я пытаюсь сделать. Наши души вместе прошли сквозь века, поэтому я не сомневалась: порой мы можем понять друг друга даже без слов.

Я рассуждала, положившись исключительно на интуицию, надеясь, что бурлящая во мне сила перейдет и к Верлену, удесятерив его мощь полубога. В любом случае, принимая во внимание безвыходную ситуацию, в которой мы оказались, попробовать стоило…

Верлен глубоко вдохнул, потом закрыл глаза, чтобы полностью сосредоточиться и собраться с силами. Все мускулы на его торсе напряглись под испещренной старыми шрамами кожей. Он потянул за металлические цепи, и от усилий у него вырвался сдавленный стон.

Послышался неприятный скрип и лязг. Затем правая цепь, сковывавшая то запястье, которое я обмазала золотистой субстанцией, громко звякнув, все-таки поддалась. Еще через пару секунд Верлен сломал вторую цепь, и его крылья взметнулись под потолок.

– Все… получилось, – восторженно прошептала я, не веря своим глазам.

Тяжело переводя дух, Верлен пошатнулся и едва не упал. Я поспешила его поддержать, не дав упасть ничком на пол. Состояние молодого человека меня беспокоило, да к тому же в любую минуту сюда могли ворваться остальные – вдруг они услышали шум. Я прошептала:

– Ты хорошо себя чувствуешь?

В ответ Верлен кивнул, тяжело дыша.

– Возможно, тебе стоит отдать души жрецов Элдрис, – посоветовала я, поднимая с пола стеклянную баночку. – Она увезет их далеко от Стального города, туда, где они смогут свободно трансформироваться и расцвести, там их не найдет император.

– Хорошо…

В прошлый раз, послушавшись меня, Верлен угодил в темницу, и все же он по-прежнему полностью мне доверял. От этого простого осознания в моей душе все перевернулось, и пришлось приложить все силы, чтобы снова не разрыдаться.

Через несколько секунд магическое воздействие странной субстанции, получившейся из моей и его крови, прекратилось, и мало-помалу я снова стала видеть все вокруг в привычном свете.

Верлен взял баночку из моих рук, а я прижалась к его спине, встав между двумя огромными крыльями, и обняла его за талию.

Никогда больше не хочу от него отдаляться.

Никогда.

Я знала, какое болезненное испытание его ждет. Превращение поглощенных душ в великолепные жемчужины, в которых заключалась жизнь и надежда, выматывало Верлена окончательно.

Между тем юноша запустил этот процесс. Из четырех углов комнаты вдруг появились и поползли к нам тонкие зеленые стебли, а Верлена скрутила жестокая судорога, он забился в конвульсиях. Он сжал мои металлические пальцы, словно ему было неважно, настоящая это рука или механическая. Чувствуя, как он страдает от мучительной боли, я прижала свой еще кровоточащий палец к его лопатке, надеясь, что воздействие моей крови хоть немного облегчит его муки.

Раздался резкий стук: десятки жемчужин падали в стеклянную банку, этот звук эхом отражался от стен камеры. Я невольно подумала о том, сколько жизней отняла недавно руками Верлена…

Верлен весь дрожал, его кожа покрылась темными прожилками и каплями пота; я видела, что он борется с изнеможением. Молодой человек поспешно закрыл банку, полную душ, крышкой и протянул мне.

– Оставим это здесь, уверена, весталка найдет этот сосуд, – заметила я, ставя банку на пол. – Скажи, когда почувствуешь, что можешь подняться. Нужно поскорее убираться отсюда…

Я ждала, что Верлена охватит один из тех приступов боли, во время которых его организм перестраивался, и готовилась сделать все возможное, чтобы облегчить его страдания. Однако страшные симптомы все не проявлялись.

Еще спустя минуту Верлен встал, его дыхание быстро выравнивалось.

– Что будем делать? – спросил он, не выпуская мою руку. – У тебя есть план или нам придется импровизировать?

Ответить я не успела: дверь камеры вдруг распахнулась.

На пороге появился человек в защитной маске с мечом в руке. Прямо за ним стояли Элдрис и Лориан.