чтобы позволить богам вечно совершать преступления – а именно это твердил мне отец много лет, то зачем тогда наделять меня такими способностями? Проклятие, почему Орион перенес душу Люка в эту искореженную, странную телесную оболочку?

Глава 17

Верлен

Я находился в пограничном состоянии между полусном и бодрствованием, а поглощенные души жрецов упорно бились о внутреннюю стенку моего черепа, как вдруг дверь камеры отворилась.

Я немедленно попытался выпрямиться и увидел, что на пороге стоит весталка со связкой ключей в руке: она сделала знак Сефизе, предлагая войти.

Мгновение девушка медлила, потом все-таки шагнула внутрь, после чего Элдрис снова закрыла дверь. Мы с Сефизой остались одни.

В одной руке девушка держала лампу, а в другой – стеклянную баночку, предмет, недвусмысленно свидетельствующий о цели этого визита.

Сефиза не вступила в спор с предводительницей за право меня навестить, просто выполняла ее приказы. С самого начала она лишь следовала распоряжениям весталки…

Я произнес срывающимся голосом, даже не пытаясь скрыть разочарования:

– Никогда бы не подумал, что такой человек, как ты, станет кому-то подчиняться.

Упорно не поднимая глаз, девушка ответила:

– Бывают ситуации, когда нельзя уклониться от своих обязанностей. Вот так…

– Ты говоришь это мне? Серьезно?

Вместо ответа Сефиза тяжело вздохнула; она выглядела уставшей и потерянной.

– Что вы сделали с остальными жрецами и их учениками? – снова спросил я с тревогой. Кто знает, какую судьбу мятежники уготовили служителям культа?

– Мы проследили, чтобы они соскоблили с лиц метки, свидетельствующие об их статусе, после чего отпустили, – пояснила девушка слабым голосом. – Только и всего…

– Короче говоря, вы заставили этих людей выбирать между смертью и увечьем. Как благородно. Как по-твоему, что произойдет, когда боги узнают об отречении этих несчастных?

– Они… Понятия не имею, – пробормотала Сефиза. Костяшки ее пальцев побелели – так сильно она сжимала стеклянную банку. – Верлен, я… прошу у тебя прощения за случившееся ранее.

На ее лице читалось искреннее раскаяние, словно она действительно сожалела о том, что совершила…

Тем не менее никто не заставлял ее проливать мою кровь. Она сделала это добровольно, понимая, чем это чревато. Сефиза сознательно выпустила текущий по моим венам яд, чтобы удовлетворить безумные требования их предводительницы.

Я так на нее разозлился…

А еще запутался.

Воспоминания о той отвратительной сцене так меня возмутили, что я ожесточенно дернул сковывающие меня цепи, и они громко зазвенели.

– Какой смысл извиняться, если ты сделаешь это снова, по первому требованию той сумасшедшей?

Сефиза сдвинула брови, по-прежнему глядя в пол, потом пробормотала еле слышно:

– Элдрис не сумасшедшая. Каждый этап нашего плана ведет нас к скорой победе. Каждая принесенная в жертву жизнь – это очередной шаг на этом пути.

Казалось, ее уверенность в собственной правоте тает с каждой секундой.

– Каждая принесенная в жертву жизнь? – повторил я со все возрастающим изумлением. – Ты хоть слышишь себя, Сефиза? Это же именно ты, ты и никто другой открыла мне глаза на мои поступки и глубину моих заблуждений… Все мои преступления, совершенные во имя императора… Благодаря нашей встрече, благодаря нашим разногласиям и твоим словам я захотел измениться, стать лучше. Я больше не хочу убивать, Сефиза, больше никогда не хочу пожинать души невинных…

– Те жрецы были далеко не невинны! – воскликнула девушка, вскидывая голову. В ее устремленном на меня взгляде сквозила горечь. – Все служители культа публично заявляют о своей поддержке Ориона. Можешь спросить у Олимпии или у Лориана, как к ним отнеслись жрецы, как, воспользовавшись своим положением, эксплуатировали, унижали и уничтожали себе подобных!

Я не знал, какие обиды причинили служители культа двум упомянутым людям, однако мог догадаться, на какие виды насилия намекает Сефиза. Каста жрецов отличалась жадностью и жестоким отношением к простым верующим. И все же я запротестовал:

– Ты прекрасно знаешь, что все не так просто. Нельзя судить всю группу людей, основываясь на проступках отдельных ее представителей…

Сефиза развела руками, всем своим видом выражая досаду.

– То есть ты не понимаешь, что мы делаем?!

– Я услышал ваши намерения и признаю законность ваших требований. Однако я вижу, что вы сеете вокруг себя лишь смерть и насилие.

– А я вижу возмездие и справедливость для народа! – возразила девушка, внезапно повышая голос. – Вижу вполне обоснованную реакцию, назревшую давным-давно! Благодаря Элдрис восстание ширится, и мы не сдадимся! Либо победим, либо погибнем!

Безумная авантюра, затеянная Сефизой и ее сподвижниками, невероятно опасна! Я нисколько не сомневался, что все они будут убиты – либо легионерами, либо самим Орионом…

Несмотря на бедственное положение, в котором оказался я сам, мысль о неминуемой гибели Сефизы меня ужасала.

Я тяжело сглотнул, чувствуя, как наплывает черное отчаяние. Затем резко сказал, пустив в ход последний аргумент:

– Мой отец тоже убежден, что для достижения благой цели все средства хороши.

Сефиза фыркнула и сурово сжала губы в тонкую линию. Она отвернулась от меня и уставилась на светильник, висевший на закрепленном на стене крюке. Мне показалось, что девушка смущена.

Подумав немного, она парировала:

– Это совсем другое. Нельзя сравнивать злодеяния кровавого тирана и праведный гнев угнетаемого народа.

– Конечно, определенная разница есть. И все же вы выбрали неправильную цель. Причина всех бед – это мой отец. Нужно как можно скорее его свергнуть, а не заниматься его многочисленными подчиненными. В день, когда ты приведешь меня к императору, я без малейших колебаний использую свою силу, чтобы его уничтожить.

Сефиза стремительно повернулась и посмотрела на меня таким пронзительным взглядом, что мне стало не по себе. Затем она произнесла доверительным, хоть и несколько странным тоном:

– Это конечная цель нашего плана, но для ее осуществления нужно сначала добраться до Ориона. Прежде всего мы должны проложить к нему дорогу. Твое исчезновение уже заставило императора потерять бдительность и отправить легионеров на твои поиски, так что теперь они рассеяны по всему королевству. Наши нападения призваны внести еще большую сумятицу, заставить правителя вывести еще больше солдат из дворцовых казарм – таким образом