Второе послание пришло через пять минут.«Иоанн, глава 5, стих 29». Я прочитала послание вслух, с беспокойствомразглядывая буквы и цифры, точно это в них крылась загадка. Потом пришлопонимание. «Иоанн» — это, скорее всего, Евангелие от Иоанна, глава 5, стих 29.Я бросилась к книжным полкам, прекрасно зная, что Священного Писания там нет.Теперь это казалось катастрофой, мне виделась разгадка всего происходящего вдвадцать девятом стихе пятой главы. И не прочесть ее сейчас равносильно смерти.Я сбрасывала книги на пол и самой себе казалась бесноватой. У меня была самаянастоящая истерика. Когда последняя книга оказалась на полу, я заревела, упавна диван, горько и безнадежно. Но, дав выход слезам, я успокоилась довольнобыстро и как-то отстранение и даже деловито подумала: в Интернете есть все,даже Евангелие. Я заняла свое место в кресле на колесиках и через несколькоминут уже просматривала пятую главу от Иоанна. Двадцать девятый стих гласил: «Иизыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло в воскресениеосуждения». Он дважды прислал мне одно и то же сообщение, и в нем нет никакогоразъяснения событий. «Ничего в нем нет, — с тоской подумала я и заревела,теперь уже от досады, но вдруг меня поразила другая мысль. — А он шутник».Он прислал сообщение, я просила разъяснений и задала вопрос «что это?», имея ввиду гибель Горбовского, которая каким-то образом отодвигала мою собственнуюгибель, хотя и тут наверняка не скажешь. А он ответил буквально: это стих изЕвангелия от Иоанна. Злой дух с чувством юмора?

Я покачала головой и задумалась над фразой.Понимать ее, я полагаю, надо так: праведники после смерти отправятся в рай, агрешники, соответственно, после смерти обречены на вечные мучения в аду. Речьидет о суде над людьми во времена второго пришествия, когда Христос будетсудить живых и мертвых. У Горбовского были грехи? Наверное, как у любогодругого человека. Азазель решил не дожидаться второго пришествия и наказываетза грехи уже сейчас?

Звонок в дверь привел меня в смятение. Ябоялась пошевелиться, сидела ссутулившись, сжавшись в комок, пока наконец непоняла, что это просто кто-то звонит в дверь. «Горбовскому тожезвонили», — глумливо заметил голос внутри меня.

— Надо себя контролировать, —поднимаясь, произнесла я вслух, но к двери все равно шла с опаской. На порогестоял Олег.

— Что еще случилось? — вместо тогочтобы поздороваться, спросил он.

— Проходи.

— Ты в Интернете? Я звонил, все времязанято. И мобильный отключен. — Он устроился в кресле, хмуро разглядываяменя. — Так что случилось? — повторил он.

— С чего ты взял… — начала я.

— С того… вид у тебя… Опять какие-нибудьписьма?

— Стих из пятой главы Евангелия отИоанна, — кивнула я.

— И что там?

Я процитировала.

— Ну и что?

— Ничего, — ответила я, садясьрядом, вздохнула и все-таки сообщила:

— Сегодня погиб Горбовский.

— Кто это? — насторожилсяОлег. — У вас работает? Что-то я такого не припомню.

Тут я сообразила, что Олег не в курсе моихизысканий, и поспешила его просветить:

— Горбовский — экстрасенс. Я нашла егосайт.

— С какой стати тебя вдруг заинтересовалиэкстрасенсы?

— Он использовал в своей рекламе те жеслова «Я смотрю на тебя. Я тебя вижу»: Я искала нечто подобное, набрела на егосайт и решила с ним встретиться.

— Зачем? — Вопрос поверг меня внедоумение. Для меня ответ очевиден, а вот для Олега вовсе нет, над этим стоилозадуматься. Что, если в моих действиях нет никакой логики и это ясно всем,кроме меня самой?

— Хотела поговорить с ним, —нерешительно сказала я. — Я надеялась, что эти слова появились на егосайте не случайно. Он живет в нашем городе. Тебе бы это не показалось…

— Знамением? — усмехнулся Олег,закончив мою мысль, хотя я не собиралась использовать это слово, но оно подошлокак нельзя лучше. Он усмехался, но в голосе слышалась скорее злость, чемнасмешка. Я пожала плечами. — И что Горбовский? — поторопил меняОлег.

— Умер.

— Ты сказала — погиб.

— Врач говорит, сердечный приступ. Но… Язнаю, что успела надоесть тебе своими проблемами, только что это за сердечныйприступ, который возникает внезапно, длится пять минут, после чего человекумирает, даже не успев позвать на помощь?

— Ты при этом присутствовала?

— Он ждал сантехника. В дверь позвонили,он пошел открывать. Я сидела в его кабинете. Потом услышала крик, кричаладомработница, она как раз пришла и обнаружила открытую дверь и его на пороге.

— А куда делся сантехник? — спросилОлег. Поначалу вопрос показался мне идиотским, я хотела вспылить, но вдругзадумалась. — Так был сантехник или нет? — спросил Олег.

— Не знаю, — поспешно ответила я, нопотом все-таки пояснила:

— Я слышала звонок в дверь. Горбовскийсказал, что это, должно быть, сантехник…

— Предположим, что это был он. Чтополучается? Человеку вдруг стало плохо, а сантехник разворачивается ипреспокойно уходит?

— Значит, это был не сантехник, а кто-тодругой… Хотя и сантехник мог испугаться и действительно сбежать. В концеконцов, это неважно.

— А что важно? — усмехнулся Олег.Улыбка была грустной, точно он готовился сообщить дурную весть и не знал, какэто сделать.

А я не знала, как ответить на его вопрос. Мойответ вряд ли бы его устроил, он бы лишь отдалил нас друг от друга. Мы мыслилиразными категориями, и с этим ничего не поделаешь. Глупо искать поддержки илипонимания, я начинаю путь, который обязана пройти одна. Пройти до конца.

— О господи, — не дождавшись моегоответа, покачал головой Олег. — Ты вбила себе в голову… в конце концов,сейчас двадцать первый век, а ты человек с высшим образованием и с основамипсихологии, безусловно, знакома. Ты ведь не думаешь, что какой-то мифическийдух…

— Хорошо, — перебила я. —Никакого злого духа нет. Я сама себя пугаю, а люди вокруг меня мрут, точномухи, из-за моего негативного мышления. Три человека за неделю.

— Согласен, совпадения более чемподозрительные. Только не надо скатываться в мистику. Всему есть объяснения.Черт… да я скорее поверю в убийцу, который по неведомой причине… Ты говоришь,что обнаружила эти слова на сайте Горбовского? — резко сменил он тему.

— Да.