Все эти события не сильно изменили отношение литовцев к тем немногим евреям, оставшимся в гетто. Из-за участия в уничтожении евреев и грабежа их имущества, литовцы были заинтересованы в уничтожении и этих оставшихся в живых евреев, чтоб не осталось свидетелей обвинения, требующих возврата награбленного после победы над нацистской Германией.

В зимние месяцы 1942–1943 усилились действия партизан в западных районах Белоруссии, отдаленных на десятки километров от Свинцяна. В местной прессе время от времени появлялись сообщения о "бандах грабителей", действующих в окрестностях городков и местечек Свир, Подброды и около озера Нарочь. Крестьяне, приезжающие в Свинцян, рассказывали о партизанских отрядах, насчитывающих сотни бойцов, под командованием Маркова и других командиров, атакующих немецкие гарнизоны и устраивающих немцам засады на дорогах. Немцы усилили гарнизоны по всему округу и начали огораживать заборами колючей проволоки полицейские участки и дома, в которых они проживали в городах и селах.

События на фронте и ситуация в округе подняла мораль среди евреев гетто. Несмотря на каждодневные трудности, они чувствовали, что близится конец нацистской Германии, и главное — выстоять еще считанные месяцы, пока Германия не рухнет под давлением советской армии с востока и войск союзников с запада и в Африке. Близящаяся победа была главной темой в разговорах жителей гетто. Люди надеялись, что продвижение советских войск будет быстрым, и немцы не успеют уничтожить жителей гетто.

Характерный случай указывает на настроение в гетто в те дни: в средине февраля вернулся один из людей, работающих вне гетто и рассказал, что узнал от одного из поляков, который прошлой ночью слушал радио из Москвы. Из передачи было ясно, что советская армия уже находится в районе Витебска, расположенного в 250 километрах от Свинцяна. Новость эта мгновенно облетела все гетто. Другие тоже утверждали, что слышали это сообщение из других источников. В тот же день по гетто распространился слух из "весьма достоверного источника", что советская армия уже приближается к Минску и Полоцку, в 120 километрах от нашего городка. Настроение в гетто взлетелаодо небес. "Знатоки" вычислили скорость продвижения бронетанковых войск, и пришли к выводу, что советская армия появится в нашей округе через два-три дня. Были даже такие, которые видели семьи литовских представителей власти, пакующие вещи и собирающиеся бежать. Другие жители гетто пытались охладить пыл, но им тут же затыкали рты, объявляя их неверующими и "паникерами". Когда освобождение не пришло в течение двух-трех дней, и люди поняли тщетность своих ожиданий, мораль резко упала. Дни эти были действительно днями продвижения и побед советской армии на всех фронтах, но только в отдаленных районах, и наиболее близко советские войска подошли к нашей округе в районе Великих Лук, в 350 километрах от нашего городка. Слухи о скорейшем освобождении возникали время от времени. И уравновешенные и понимающие люди верили им. Жизнь в гетто и вечный страх уничтожения порождал питательную почву таким слухам, поддерживающим дух жителей гетто.

Еврейским полицейским, привезенным Гансом из Вильно в период эпидемии и помогающим "юденрату" поддерживать порядок в гетто, стало известно о существовании нашей подпольной вооруженной группы, включая имена некоторых наших товарищей. В один из февральских дней ко мне на улице обратился один из этих полицаев и попросил поговорить со мной. Я видел его в гетто, но не был с ним знаком. Звали его Хаим (фамилии не помню). Мнение людей о нем было, что человек он тихий, и по должности своей не сделал ничего плохого жителям гетто. Меня удивило его обращение ко мне, но я согласился поговорить, ибо он слышал о существовании подпольной группы в гетто и том, что я — член этой группы. Он рассказал мне, что в гетто Вильно тоже существует еврейская вооруженная подпольная группа, насчитывающая сотни товарищей, и у него есть связь с ними. По его мнению, следует наладить связь между нашими группами, и это может принести пользу обеим сторонам. Я обещал связаться с ним через день-два. Посоветовался с С.Михельсоном, Д.Йохаем и Р.Гертманом. Они поговорили с другими. На меня и Гертмана возложили миссию встретиться с полицаем и узнать дополнительные сведения о подполье в Вильно.

На следующий день мы встретились с полицаем Хаимом, и он рассказал нам, что подполье в гетто Вильно — О.П.О. (Объединенная партизанская организация) — объединяет все еврейские организации: "Бейтар", "Сионистскую молодежь", "Молодогвардейцев" (Ашомер ацаир), "Бунд", "Еврейских коммунистов". Цель организации — поднять восстание в тот момент, когда немцы решат уничтожить гетто. На наш вопрос — каково их мнение в отношении того, чтобы уйти в леса и начать партизанскую войну, он ответил, что они считают это вторым этапом после восстания в гетто. Цель их — восстать в гетто и прорваться оттуда в леса, вместе с другими жителями гетто. На вопрос о нашей группе, мы ответили, что нас несколько десятков членов, точное число не назвали. Цель наша, как можно раньше уйти в леса и присоединиться к советским партизанам. И еще мы сказали, что в принципе готовы присоединиться к О.П.О, и будем рады, если он передаст им наши пожелания. Он обещал это сделать, и мы расстались.

Мы рассказали всем членам нашей группы о существовании большого еврейского подполья в гетто Вильно, обо всем, что узнали об этом подполье. Сообщение взволновало всех ребят. Мы были рады существованию О.П.О. и надеялись, что это выведет нас из одиночества и изоляции. Некоторые выразили надежду, что в будущем к нам присоединятся в лесу молодые евреи Вильно, и вместе мы создадим большое партизанское соединение, насчитывающее сотни и сотни бойцов. Спустя неделю полицейский уехал в Вильно, и долгое время мы ничего не слышали о подполье в гетто Вильно. Мы уже потеряли надежду на связь с ними. С приближением весны мы должны были решить о наших дальнейших планах.

Когда уходить в лес? Когда назначить день исхода?

Именно это мы обсуждали на встрече группы в конце февраля. Большинство ребят, и я в том числе, считало, что чем раньше, тем лучше, но часть была против такого решения. Мы доказывали, что есть весьма слабый шанс связаться с советскими партизанами, пока мы находимся в гетто. Когда же мы будем в лесу, то раньше или позже наткнемся на них. Те, кто нам возражал, считали, что нет смысла уходить в лес, пока мы не связались с партизанами, тем более, что мы не сможем там существовать еврейским отрядом во враждебном местном окружении. А без поддержки сельского населения невозможно продержаться в лесах. Главным образом, без продовольствия и информации о движениях немцев. Более того, мы не сможем скрыть от населения наше месторасположение, а оно тотчас донесет властям. Некоторые из товарищей добавили, что они единственные кормильцы в семье, приносящие с работы вне гетто немного продуктов, чтобы члены семьи не умерли от голода. Уйдя в лес, они обрекают семьи на голодную смерть.

Дискуссия была длительной, сомнения и колебания были большими. Я говорил, что в дни мировой войны против нацистской Германии, которая является войной еврейского народа, мы не имеем права сидеть, сложа руки, когда в этих руках есть оружие, и нам следует принять посильное участие в этой войне.

Решили, что в начале весны, с таянием снегов, мы уходим в леса. Сначала подадимся в лес Царклишки, в 20 километрах восточнее нашего городка. Наши товарищи Рувен и Шимон Левины отлично ориентировались в этом лесу еще с довоенных времен, когда семья их занималась торговлей с местными крестьянами. Вначале выйдет группа из 5–6 товарищей, чтобы определить место базы и изучить окружение, а затем уйдут все остальные. Определили также личную экипировку каждого: кожаные сапоги и продовольствие на первые дни, чтобы не зависеть сразу от крестьян. Также решили постепенно прекратить работу вне гетто, чтобы "юденрат" послал вместо нас других на наши рабочие места, и не почувствовалось наше отсутствие в гетто.