Сотни людей валились с ног от болезни. Почти в каждом доме были больные, и центрами эпидемии были синагоги, в которых скопились сотни людей. Важно был скрыть это от немцев и жителей городка, ибо немцы могли истребить всех в гетто из опасения, что эпидемия распространится. Вместо больных, работавших вне гетто, посылали других, чтобы не возникла проблема уклонения от работы. Надо было скрывать число погребений жертв эпидемии. Хоронили на еврейском кладбище, вне гетто, сразу нескольких покойников вместе. "Юденрат" организовал небольшую больницу и две изолированные комнаты. В гетто было два врача и несколько медсестер, и они делали нечеловеческие усилия, чтобы остановить эпидемию. Но в существующих условиях и с теми средствами, которые были у них, трудно было ликвидировать эпидемию.

Ухудшение ситуации в гетто создавала ощущение, что эпидемия в короткое время истребит всех его жителей, или же их истребят власти, дознавшись о существовании эпидемии. Во всех местах мы видели больных и слышали об умерших. Люди шатались, как тени, и каждый жил в страхе, что в нем уже угнездился смертельный вирус. Гетто виделось всем и каждому угасающим. Тут еще поползли слухи об уничтожении небольших гетто в районах западной Белоруссии, недавно присоединенных к Литве. Как стало позже известно, во вторую половину октября были уничтожены небольшие гетто в Быстрице, Кимлишоках. В гетто местечка Ошмяны расстреляно было 400 евреев. Все эти гетто были близки к Свинцяну, за исключением гетто в Вильно. "Юденрат" и врачи, боровшиеся с эпидемией, пришли к выводу, что не в силах ее остановить, и обратились к "юденрату" гетто Вильно, единственному, который мог понять положение и оказать помощь. По сообщениям, пришедшим в гетто Свинцяна, ситуация в гетто Вильно, во главе "юденрата" которого стоял человек по имени Иаков Ганс, была достаточно хорошей. У Ганса были неплохие связи с немцами. Решено было послать в Вильно двух представителей. Одним из них был доктор Тарасейский. Жители гетто возлагали большие надежды на эту делегацию.

Эти представители прибыли в Вильно во второй половине октября и встретились с Гансом. Они описали положение в гетто Свинцяна, и попросили помощи, главным образом, медицинской, лекарств, и протекции у властей в просьбе увеличить территорию гетто и улучшить экономическое положение в нем. Представители гетто Свинцяна предложили укрепить официальную связь между двумя гетто, чтобы вырваться из абсолютной изоляции. Ганс обещал заняться их просьбами. Через несколько дней он сообщил, что власти назначили его ответственным за гетто Свинцяна, и на днях он прибудет туда.

В первые дни ноября Ганс с еще десятью представителями гетто Вильно, среди которых были еврейские полицаи, прибыл в гетто Свинцяна. Ганс несколько раз встретился с членами местного "юденрата" и лично ознакомился с положением в гетто. Он обещал врачебную помощь, лекарства, и оставил группу еврейских полицаев во главе с офицером Фриде в помощь "юденрату" в ведении дел. Ганс вернулся в Вильно, и спустя некоторое время оттуда прибыли два врача с лекарствами. Построили душевую и дезинфекционное помещение. Были приняты еще меры против эпидемии, и положение медленно стало улучшаться. Число больных уменьшилось, и, в начале 1943, после сотен жертв, эпидемия была побеждена. Мы с облегчением вздохнули, и после длительной тишины смерти, в гетто снова послышался смех и песни.

Только эпидемия пошла на убыль, как нам стало известно о расстреле 100 евреев трудового лагеря в городке Линтоп. Они остались там после того, как большинство евреев тех мест перевели в гетто Свинцяна. В конце декабря к нам прибыла горстка евреев, избежавших гибели. Они рассказали нам, что произошло. Ночью 19 декабря советские партизаны подожгли лесопильню, на которой работали евреи из лагеря. На следующий день сто евреев были уведены из лагеря в соседний лес и расстреляны. Некоторые сумели сбежать и добраться до гетто Свинцяна. Операция партизан в Линтопе была доказательством их существования в нашем округе и вселила в нас надежду найти с ними связь. Я и Ишика встретились с двумя спасшимися из Линтопа, чтобы более детально расспросить их о партизанах: откуда пришли, куда отступили, какова их сила, но они ничего такого не знали, только слышали стрельбу и видели языки пламени в ночь атаки.

На исходе 1942 наступило определенное облегчение в гетто. Завершение эпидемии, связь с гетто Вильно и ободряющие новости с разных фронтов улучшили настроение. Когда мы встретились в ночь Нового года в доме Йохаев и старик Хаим поставил на стол бутылку водки, мы знали, что за нашей спиной остался тяжелый год, и в душе теплилась надежда, что новый год будет более удачным. Мы знали, что перед нами стоят большие трудности и тяжелейшие испытания, но ощущение было, что новый год приведет к немалым изменениям, а в нашем положении любое малейшее изменение могло быть лишь к добру. Так, в приподнятом настроении, мы встретили 1943 год.

Зимой 1942-43 годов произошел общий поворот в течении войны, который повлиял также на ситуацию в нашем округе и нашу личную судьбу. В эту зиму германская армия потерпела крупные поражения на востоке и в западной Африке. Информация о победе британцев при Эль-Аламейне в ноябре 1942 вызвала большую радость в гетто после того, как мы со страхом следили несколько месяцев за приближением немецких бронетанковых дивизий Ромеля к Египту. Мы боялись за судьбу еврейского ишува в стране Израиля, если ее захватят германские войска. Высадка войск союзников в северной Африке, разгром немцев и итальянцев, вселила в нас большие надежды. Но, главным образом, повлияло на нас развитие судьбоносных событий на восточном фронте. Даже германские газеты вынуждены были признать, что положение Германии ухудшается со дня на день.

В январе 1943 была прорвана блокада Ленинграда, которая длилась с сентября 1941, показав героическую стойкость миллионного города. На центральном фронте Красная армия продвинулась и освободила город Великие Луки, место, наиболее близкое к нам. Жители гетто посчитали, что в течение нескольких дней быстрого продвижения, советские бронетанковые силы могут дойти до нашего округа и освободить нас. Когда в феврале 1943 стало известно о катастрофическом поражении немцев под Сталинградом и уничтожении шестой германской армии, насчитывавшей 22 дивизии, мораль в гетто достигло высшей точки.

Новости мы получали, главным образом, из германских газет, доходящих разными путями до гетто, или прочитываемых на местах работы, а также при контакте с местным населением, слушавшим радио, и знавшим ситуацию. Новости иногда доходили до нас в сильно преувеличенном виде, вселяющем неисполнимые надежды, а затем приводили к разочарованиям.

Из-за положения на фронтах и недостатка рабочей силы власти увеличили мобилизацию местного населения в промышленность и сельское хозяйство Германии. Это вызвало сопротивление, люди не откликались на повестки. 1 марта 1943 немцы объявили о создании литовского легиона СС и призыве в этот легион пяти возрастов. Литовцы не откликнулись на этот приказ и потребовали взамен независимости Литве, но немцы не пошли на это и закрыли университеты в Вильно и Ковно, и средние школы по всей Литве, в том числе, и в Свинцяне, чтобы оказать на литовцев давление. Литовцы ответили демонстрациями в городах, и немцы арестовали многих из них.