На следующий день, вечером, мы собрались впятером у Бориса, который тем времена переговорил с татарином. Тот сказал, что нет никакой трудности — купить у литовских полицаев и у крестьян пистолеты, карабины и гранаты. Мы решили тут же пойти к Гилинскому и предъявить наши требования, ибо чувствовали, что из всех членов "юденрата" он поддерживает нас, тем более, что некоторые из нас были его учениками. Сказали ему, что мы можем купить значительное количество оружия, чтобы вооружить молодежь гетто. Мы сможем вывести большой отряд вооруженных ребят в леса Ходоцишки или Кузиян, создать там базу, которая сможет принять часть жителей гетто в момент, когда возникнет опасность уничтожения. Когда придет этот день, а он, вне сомнения, настанет, у нас будут силы сражаться внутри гетто и дать возможность людям бежать в леса на ту базу. Если нам станет известна дата "акции", мы сможем вывести из гетто в леса всех евреев, способных самостоятельно двигаться, и дать им там пищу и защиту. В те дни мы уже видели такое место в лесу, идеальное для спасения. Мы тогда еще не знали, какие трудности, и какое большое число врагов поджидало евреев в лесах, и, главным образом, еврейские семьи. Мы сказали Гилинскому, что в случае, если "юденрат" примет наше предложение и даст нам деньги на покупку оружия, мы отменим наш уход в леса, и останемся в гетто до дня "акции". Только тогда мы прорвемся из гетто в леса, и с нами евреи, способные передвигаться. Гилинский обещал нам поднять этот вопрос на ближайшем заседании "юденрата" и дать нам ответ.

Через два дня мы пришли к нему, и он передал нам отрицательный ответ. "Юденрат" не готов заниматься подозрительными делами. Мы были весьма разочарованы. По сути, мы изначально сомневались, примет ли "юденрат" наши предложения, но все же какие-то надежды оставались: быть может, члены "юденрата" увидят в наших предложениях путь спасения евреев и самих себя. Мы были уверены, что настанет день, и единственным путем спасения будет сопротивление и массовое бегство в леса. К этому дню мы и хотели подготовиться. Члены "юденрата" в этот путь спасения не верили, и Гилинский объяснил нам их точку зрения. Они боялись, что покупка оружия в большом количестве у литовцев станет известной властям, и это приведет к скорейшему уничтожению гетто. По мнению "юденрата" несколько десятков пистолетов и карабинов не спасут жителей гетто в случае уничтожения. Оружие позволит уничтожить отдельных немцев и литовцев, но не спасет жителей гетто, которые хотят жить, а не умирать смертью героев. Каждый день существования гетто увеличивает шанс остаться в живых, рассуждал Гилинский, быть может, Германия будет побеждена неожиданным образом, может, убьют Гитлера, может, будет военный переворот в Германии в связи с ее поражениями в войне. Евреи гетто надеялись, что какое-то из этих событий произойдет, и эта надежда давала им силы существовать. Уходя, мы сказали Гилинскому, что не согласимся с решением "юденрата", и если нет выхода, будем действовать другими путями.

Спустя несколько дней, во время обычного заседания "юденрата", часов в десять ночи мы, пятеро ребят из группы, вошли в зал их заседания. С нашим появлением все замолкли. Там было двенадцать членов "юденрата" и людей, занимавшихся устройством на работу. Мы были вооружены пистолетами. Члены "юденрата" это сразу заметили. Мы извинились за неожиданное вторжение, но у нас к ним "небольшое, но неотложное дело": несмотря на то, что они отвергли наше предложение, мы от него не отказались, и нам необходимы деньги на покупку оружия. Мы требуем, чтобы нам была выделена часть денег, собранная для подкупа немцев.

Буря гнева поднялась против нас. Члены «юденрата» кричали, что ни в каком случае не дадут денег этим «сорванцам и мальчишкам». Мы дали им возможность выкричаться, и заявили: если они не дадут нам денег по доброму, мы пойдем к богачам гетто, и сами возьмем у них. «Богачи» эти знали отлично, к кому обращены наши слова: часть их сидела в «юденрате». Мы сказали, что на первый взнос нам требуется сто тысяч рублей, и до завтрашнего вечера мы надеемся эту сумму получить. Если мы ее не получим, будем действовать по нашему усмотрению. На следующий вечер мы получили от «юденрата» означенную сумму, и закупили дополнительное оружие, включая также гранаты. Через некоторое время мы получили еще деньги от «юденрата», который вынужден был смириться с нашим присутствием в гетто, не посылать нас в трудовые лагеря, и за отсутствием иного выхода, давать нам деньги на закупку оружия. Наше сосуществование с «юденратом» длилось все время, пока мы находились в гетто, и он не пытался нам ставить палки в колеса.

В поисках источников оружия мы наладили связь с жителем Ново-Свинцяна литовцем Козловским. Во время депортации евреев Свинцяна в Полигон он спрятал в своем доме двух сестер-евреек, и затем привел их в гетто. Эти девушки дружили с ребятами из нашей группы, и от них мы узнали, что Козловский — коммунист и связан с другими коммунистами, человек верный, поддерживающий евреев, и можно положиться на его помощь. Козловский посещал время от времени Свинцян и встречался со спасенными им сестрами.

В одно из таких посещений мы встретились с ним вне гетто, затем встречи наши участились. Когда произошло достаточное сближение, мы попросили его помочь нам в добыче оружия, он согласился и помог нам купить пистолеты и пронести их в гетто. Он познакомил нас с человеком, который служил в советской милиции и жил в подполье в Ново-Свинцяне, но с его помощью нам не удалось купить оружие.

За деньги, полученные нами от "юденрата", и благодаря связям с людьми вне гетто, все члены нашей группы к концу 1942 имели личное оружие.

Тема ухода из гетто в леса не сходила с нашей повестки дня и возникала при каждом нашем сборе. Мы искали связи с советскими партизанами: слухи о их боевых действиях в Белоруссии доходили до нас время от времени. В двадцати пяти километрах восточнее нашего городка начинались леса Ходоцишки. Их продолжением на северо-восток простирались на сотни квадратных километров лесные массивы Кузиян. В семидесяти километрах юго-восточнее нашего городка начинался огромный лесной массив озера Нарочь.

На одном из наших собраний Рувка Левин рассказал, что, по словам одного знакомого крестьянина, в лесу, который окружает его село, в 18 километрах юго-восточнее нашего городка, в районе городка Линтоп, действует группа офицеров и солдат Красной армии, оставшихся в селах округи со времени отступления летом 1941. Также, в районе озера Нарочь действуют советские партизанские отряды. Мы решили послать Рувку Левина и Моше Шотана в село, где поблизости находится группа советских солдат, чтобы связаться с ними с помощью знакомого Рувке крестьянина, а также попытаться достать карты округи с помощью татар. Но случились события, которые задержали Рувку и Моше.

19 мая 1942 года, в утренние часы советские партизаны уничтожили двух немецких офицеров на пути из Свинцяна в Линтоп, расстояние между которыми было 14 километров. Офицерами были — уполномоченный по экономическому использованию округа зондерфюрер Йозеф Бек и его заместитель. Они ехали в машине вместе с переводчицей — полячкой из Свинцяна. Между Свинцяном и Линтопом выскочили из леса пятеро советских партизан, швырнули гранату под передние колеса автомобиля и открыли по нему огонь. Автомобиль остановился и загорелся. Два офицера выскочили из него, стали бежать, но были сражены огнем партизан в нескольких шагах от автомобиля. Один из партизан прыгнул в пылающий. автомобиль и вытащил оттуда упавшую в обморок переводчицу. Когда она очнулась, ее привели к командиру партизанского отряда, и она чуть снова не упала в обморок. Перед ней сидел знакомый ей житель нашего городка, Федька Марков.