Передернув ствол, она точным движением знатока досылает патрон, но, как я понимаю, даже если она нажмет на курок, то ничего не произойдет – я же не снял пистолет с предохранителя! И тут девушка улыбается – почти чарующе. И я соображаю: пистолет направлен не на меня, а на голубоглазого, который барахтается на земле у меня за спиной.

Уверенным жестом незнакомка предлагает мне отползти в сторону и упирает ствол прямо в голову голубоглазому – тот, не успев подняться во весь рост, садится и, откинувшись на руках, с ужасом смотрит на девушку с пистолетом. Я же бросаю взгляд на Алиссу, которая не меньше, чем я, ошеломлена и напугана появлением незнакомки, поскольку ни мне, ни ей неясны ее намерения. Изо всех сил я пытаюсь справиться с волнением и остатками паники.

Блондин морщится, в то время как девушка все сильнее прижимает ствол к его лбу. Ее он боится явно больше, чем меня. Он бормочет извинения – какую-то чепуху, только бы выиграть время.

– Это не я, а они. У них есть вода. Почему я?

– Почему ты? – переспрашивает девушка странно спокойным голосом. – Может, мне просто не нравится твое лицо. Когда-то это было милое личико. Хорошенький пляжный мальчик – вот ты кто. Сколько раз такие, как ты, бросали меня и вытирали об меня ноги!

Странно! По ней не скажешь, что об нее можно вытереть ноги. Она не просто крутая – она фантастически привлекательна, хороша какой-то дикой, необузданной красотой. Темной и таинственной. Но, может быть, ее бросали оттого, что считали психичкой, ненормальной?

Девушка отбрасывает со лба темную прядь волос, из-под которой смотрят ее непроницаемые темные глаза – смотрят совсем не так, как смотрел голубоглазый.

Она протягивает руку Алиссе, не отводя пистолета от головы блондина.

– Ключи! – говорит она.

Алисса стоит, не двигаясь.

– Ключи! – вновь требует незнакомка. – Ключи, или я его убью.

И тут мозаика в моей голове начинает складываться. Если эта девушка знает про ключи, она здесь не случайно. Не просто проходила мимо. Она все видела. Но если она все видела, почему думает, что Алисса будет спасать этого голубоглазого подонка?

И тут я понимаю, почему она так думает.

Потому что Алисса готова спасать и защищать кого угодно – такова ее натура. И эта девушка поняла про Алиссу все за считаные секунды, в течение которых она за ней наблюдала.

– Пожалуйста! – почти плачет голубоглазый. Если бы в нем было достаточно воды, он, наверное, намочил бы штаны. – Пожалуйста! Там мои мать и сестра… Они надеются, что я вернусь и принесу воды. Если ты убьешь меня, они тоже умрут.

– Что за отстой! – восклицает девушка и еще сильнее прижимает ствол к голове блондина. Потом вновь обращается к Алиссе:

– Ну? Получу я ключи?

– Хорошо, – говорит Алисса примиряющим тоном. – Никто не должен умирать.

– Нет! – кричит Гарретт. – Пусть она его застрелит!

Но Алисса не обращает внимания на вопли Гарретта и отдает ключи. Получив их, девушка отводит ствол от головы голубоглазого, поднимает ногу и, уперев стопу в его грудь, толкает. Тот, охнув, падает навзничь.

Что это за девица, черт возьми? На первый взгляд, она подчиняется какому-то безумному порыву, но, если подумать, она совсем не импульсивна. Скорее, умна и расчетлива.

Голубоглазый же продолжает лежать в пыли, свернувшись калачиком, и всхлипывания сотрясают его плечи. Таким, плачущим и побитым, он и останется до конца времен.

11) Алисса

Я увидела ее первой – как она вылетела из потайной двери в тот самый момент, когда Келтон выронил пистолет. Увидела усмешку на ее лице, когда она подобрала оружие. Все произошло почти мгновенно, тем более, что мне в этот миг нужно было одно – защитить Гарретта. Кстати, Гарретт был единственным из нас троих, кто хотел, чтобы мозги голубоглазого оказались на тротуаре. Об этом я пока не думаю. У нас новая угроза – эта девушка.

Одета в черное. Длинные темные волосы. Смуглая. Трудно что-либо сказать о ее этнической принадлежности. Кто-то вроде нас с Гарреттом. Кстати, о нас тоже никто не может сказать ничего определенного, в чем есть и минусы, и плюсы. Девушка хорошо сложена, в отличной форме. На коже в нескольких местах синяки. На руке – глубокий порез. Бог знает, где она его получила!

На щеках – странный румянец, словно у нее жар, хотя явно не от жажды. Отчего – определить не могу. Единственное, что я знаю наверняка – она достаточно хладнокровна, чтобы как бы между прочим ткнуть пистолетом в голову человеку. Так же легко, вероятно, она могла бы и выстрелить. Она спасла нас. Но почему? Только чтобы получить эти ключи? И пистолет Келтона по-прежнему у нее в руках. И, главное – насколько мы в безопасности?

– Это было круто! – говорит Гарретт, и глаза его сияют, словно он только что был спасен какой-нибудь феей из комиксов.

Девушка идет прочь, но я догоняю ее. Следом за мной тянутся Гарретт и Келтон.

– Эй, послушай! – окликаю я незнакомку. – Это наш пистолет.

Ни на миг не задержавшись, она отвечает:

– Не думаю. Я спасла вас от этого водяного зомби, поэтому пушка принадлежит мне. Честный обмен.

– Водяной зомби, – задумчиво произносит Келтон. – Точное название.

– Человеческое тело на шестьдесят процентов состоит из воды, – начинает объяснять незнакомка. – Не знаю, при каком проценте оно завяливается, но тот парень уже на пути к тому, чтобы стать вяленым.

Я бросаю взгляд на голубоглазого парня, который все еще лежит, согнувшись, возле театра. Как все быстро меняется. Минуту назад он представлял страшную опасность, а теперь так беспомощен! И сколько еще водяных зомби мы встретим по пути домой, не имея возможности защититься? Неожиданно такой уютный и безопасный мир, который я до этого знала, превратился в ад, полный жутких, неведомых чудовищ. И что страшнее – эти чудовища или же странная девушка, что нас спасла?

– Послушай! – обращаюсь я к ней. – Если ты собираешься взять эту машину, ты можешь, по крайней мере, подвезти нас.

Девушка неожиданно поворачивается ко мне, и в глазах ее загорается гнев.

– Да кто ты такая? – произносит она со спокойной яростью. – Паинька-отличница из образцовой американской семейки? Почему ты думаешь, что все люди в этом мире обязаны тебе служить?

– А чего ты психуешь? – спрашиваю я, чувствуя, как и во мне поднимаются гнев и раздражение.

Незнакомка делает шаг в мою сторону, подойдя на пугающе близкое расстояние. Краем глаза я вижу, что рука ее крепко обхватывает рукоятку пистолета. Пытаюсь не показать страха.

– Скажи, что здесь произошло, – говорю я. – Мы ищем своих родителей, но их нигде нет.

Услышав мои слова, девушка смягчается. Может быть, она не так уж и бездушна?

– Ничем не могу помочь, – произносит она. – Тут было невесело. Это все, что я знаю. А вам лучше забраться под свой камешек и не высовываться, пока тут все не рассосется.