Я выруливаю обратно на трассу и вжимаю педаль в пол. Машина сразу набирает такую скорость, что меня вдавливает спиной в сиденье. Чувствую сумасшедший кайф… Машина летит над землей вместе с моим телом. Оно невесомое, и быть собой сейчас так приятно… как же приятно…

– Белинда! Господи, Белинда! – кричит Стейси.

– Тормози! – рявкает Алиса, и я нажимаю на педаль тормоза.

Нас дергает так сильно, что сначала мне кажется, что мы с кем-то столкнулись. Грудная клетка горит, потому что ремень безопасности проехался по ней и притянул к креслу. Если бы не он, я бы точно вылетела в лобовое… Сердце стучит где-то в горле, но страха нет.

– Ай, как больно-то!.. – пищит Стейси: видимо, ремень не пощадил и ее.

Я смотрю на дорогу. В нескольких сантиметрах перед нами высокое ограждение. Справа большой билборд: «РЕМОНТИРУЕМЫЙ УЧАСТОК ДОРОГИ! СЛЕДУЙТЕ ПО ОБЪЕЗДНОЙ!».

– Боже, – шепчет Алиса, – у меня чуть сердце не остановилось.

Мы в гробовой тишине сидим и смотрим на заграждение. Выплеснувшийся адреналин перемешивается с кайфом, и теперь перед глазами и в голове встает плотный туман.

Алиса продолжает:

– Белинда… не знаю, кто доверил тебе эту машину, но он явно сделал это зря.

Я расплываюсь в улыбке. Том… Это машина Тома. От воспоминаний о нем я начинаю глупо хихикать.

– О-о-о, детка… садись-ка ты на мое место, а я поведу. – Алиса выходит из машины и открывает передо мной дверь.

– Так кто это был? Чья это машина? – спрашивает Стейси, когда мы меняемся местами.

– Тома… – отвечаю и улыбаюсь.

– Том? Его зовут Том? Он богатый?

Я снова хихикаю. Закусываю губу… богатый? Наверное. Мне плевать. Он добрый… и приятно пахнет.

Стейси смеется.

– Ну конечно он богатый, – отвечает она на свой же вопрос. – Любишь его?

Вопрос отрезвляет меня за секунду. Я начинаю дрожать от той паники, что охватывает тело. Руки леденеют.

– Нет, нет, конечно, нет, – отрицаю я.

– Вот ты сучка! – Стейси заливается смехом и трясет своими кудряшками.

Алиса с прищуром смотрит на меня. Говорит:

– Она врушка, а не сучка.

В надежде перевести тему я спрашиваю:

– Куда мы едем?

– К Стейси. Ее парень на работе. Посидим у нее, мне надо догнаться. Не могу спокойно смотреть на вас, пока сама трезвая.

Я киваю. Алиса разворачивается и выезжает на другую дорогу.

* * *

Я с характерным звуком открываю на кухне банку пива, пока Алиса и Стейси возятся в зале. Кухня и зал разделены барной стойкой, до дивана, на котором они сидят, совсем недалеко. Я не смотрю туда, потому что если увижу шприц, то просто блевану или шлепнусь в обморок. Паническая боязнь шприцов и уколов у меня с самого детства. Откуда – не знаю.

Я вливаю в себя пиво, оно приятно булькает. Оглядываю кухню: у Стейси она очень маленькая. Как и весь дом. А еще в нем холодно, и даже в толстовке меня морозит.

У Стейси на кухне стоит колонка и я, не теряя времени, подключаюсь к ней. Ставлю свой плейлист с Янгбладом и делаю погромче. Первая песня моя любимая – “Parents”.

– Эй, вы долго еще? – перекрикиваю музыку.

– Мы закончили, – отвечает Стейси. – О, ты бы видела, как ее прет.

– Только убери шприц, прошу тебя. Они меня пугают.

– Эм… ладно, конечно. Как скажешь.

Стейси подходит к мусорному ведру и говорит:

– Ну вот, все. Хочется еще.

Я подхожу к Алисе. Она в полной отключке лежит на диване. То, что она принимает… Тяжелые наркотики. Не представляю, каково это. Но понимаю Стейси: мне тоже становится мало.

Я делаю две дорожки, а остаток убираю под лифчик. На всякий случай. После целого дня, проведенного вот так, нас со Стейси уже почти не вставляет. Дерьмо.

– У меня очень сильно болит нос, – говорю.

– У меня тоже… – хнычет Стейс, – и больше вообще нет эффекта!

– Ага. Есть выпивка?

– Есть. А нам не будет плохо после такого количества?

Я пожимаю плечами.

– Мы немного, – уговариваю.

Стейси долго не ломается и приносит бутылку водки с двумя рюмками. Если честно, я не хочу пить, но… не получив привычного эффекта, хочется полностью отключиться.

Я за раз опрокидываю в себя остатки пива и разливаю водку. Мы пьем, не закусывая, а после Стейси спрашивает:

– Расскажи мне про Тома.

– Что рассказать?

– Ну, какой он. Как вы познакомились? Как он к тебе относится? Наверное, очень любит тебя, раз дал такую машину.

– Слушай, у нас с ним все не так, как ты думаешь.

– Белинда, ну, пожалуйста, я хочу услышать историю про сказочную любовь…

Я думаю пару секунд, а потом начинаю:

– В общем он… очень добрый и хороший. Он заботится обо мне так, как никто и никогда не заботился… он самый лучший человек из всех, кого я встречала.

– Красивый? – перебивает Стейс.

– Очень… – говорю я и вдруг понимаю, что звучит так, будто Том – мой парень. Это странная мысль. Как мы можем быть парой? Это невозможно.

– Ну, давай дальше!

– Однажды он… помог мне выбраться из полиции. Представляешь, у нас было полторы минуты на разговор, а через несколько часов я уже была на свободе.

Я решаю не упоминать Скиффа и наркотики, потому что, очевидно, лучше ей об этом не знать.

– Это любовь, – шепчет Стейси.

Я замираю.

– Он свозил меня в Амстердам, мы вернулись буквально на днях. Очень классно провели время.

– Тебе так повезло, Белинда! А о наркотиках он знает?

– Ага.

– И что он?

– Ну… кому это понравится? Но это вроде как мое дело…

– Капец… – говорит она и откидывается на спинку дивана, – он идеальный! Где такого найти? Мой парень меня так бесит… думаю расстаться, но где тогда жить? А как там в Амстердаме? Расскажи!

Я принимаюсь описывать Стейси Амстердам. Рассказываю в красках обо всех шокирующих вещах.

– Я теперь так сильно хочу туда… – ноет она. – Твой Том очень классный! Я рада за тебя. Видно, что ты его любишь. И не надо врать.

Я люблю Тома? Я правда люблю Тома? Да, кажется, я люблю Тома…

Не дав мне осмыслить это, Стейс снова спрашивает:

– А секс как?

– Эм, ну… – я смущаюсь, – отличный. Том хороший любовник.

Мне так стыдно говорить это, что я отворачиваюсь. Вот черт. Секс с Томом… как я могу вообще думать об этом? Мне до ужаса стыдно от того, какой ураган во мне поднимают такие мысли.