Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я опешила и взяла ее.
– Только не пей это! – крикнул он, удаляясь. – Тебе еще нельзя!
Случившееся застало меня врасплох, и пару секунд я глупо смотрела ему вслед. Потом подняла горлышко к носу – запах был неприятным.
Том сказал: «Не пей это», и мое желание прикоснуться к чему-то секретному сразу подскочило до небес. Я долго взвешивала все «за» и «против», глупо уставившись на бутылку. Не знала, стоит ли мне это делать, боялась, что кто-то узнает и расскажет моей матери.
Я знала, что такое алкоголь, знала отношение к нему моей мамы. Если бы она узнала, мне бы не поздоровилось.
– Что ты делаешь? – услышала я ледяной голос над ухом.
Все внутренности сжались, губы задрожали. Я сжала бутылку так сильно, что мне казалось, она лопнет.
– Что ты делаешь? – отчеканила мать.
Я не смотрела на нее. Щеки запылали, глаза заслезились, и я еле сдерживалась, чтобы не расплакаться.
– Откуда это у тебя?! – Мама схватилась за бутылку. – Ты пила, да? Ты пила!
– Я этого не делала! – закричала я. – Мама, правда, поверь мне, я это не трогала!
Она притянула меня к себе.
– Помнишь, что я говорила тебе про алкоголь? – прошипела она.
– Да, мама, да, я помню! Я не стала бы пить, клянусь!
Мать развернулась и потащила меня за собой. Животный страх заставлял меня биться в конвульсиях и сопротивляться. Я истерично разревелась и закричала:
– Мама, пожалуйста, поверь мне! Я его не трогала! Это случайность, клянусь!
Но она не слушала. Бутылка упала к моим ногам и разлетелась в стороны, из-за слез я не поняла, как это случилось.
– Ты запомнишь это, Белинда. Поверь, ты запомнишь это навсегда.
Мои истошные крики до сих пор стоят у меня в ушах. Тот момент, когда мама притащила меня в номер, и то, как сильно избила меня, я предпочла забыть. Стереть из памяти получилось все, кроме чувств: с того вечера я помню только бесконечные боль и страх.
* * *
Том сидит напротив меня, в одной руке держит кофе, другой прислоняет телефон к уху. Мы в ресторане отеля. Он говорит в трубку:
– Не, я пас, ага, давай. – И вешает ее.
Я смотрю на его лицо, половину которого не видно из-за солнцезащитных очков. Спрашиваю:
– Почему пас?
– Бен звонил, позвал на улицу Красных фонарей.
– Собирается трахать шлюх?
Я не вижу, но готова поспорить, Том смотрит мне прямо в глаза. Я снова спрашиваю:
– Папа тоже там?
Он молчит. Меня передергивает. Ладно. Я перевожу тему:
– А тебе не нравится трахать шлюх, я помню.
– Мне не нравится покупать секс.
– Ой, какой ты принципиальный, аж противно, – иронизирую.
– А ты-то? – спрашивает он.
– А что я?
– Почему в восемнадцать лет девственница?
От его вопроса у меня кровь отливает от всего тела и устремляется в пятки. Как удар исподтишка. По самому больному.
– И что, что я девственница? Тебе какое дело?
– Абсолютно никакого, – говорит Том и делает глоток кофе. Утыкается в телефон.
А я сижу, словно меня окунули головой в дерьмо. Придурок, знает, куда давить, и делает это. Неожиданно мне становится очень больно. Я тоже достаю телефон, пытаюсь отвлечься, но первой публикацией в ленте «Инстаграма» выпадает репост Тома.
Как же он меня бесит. На экране мобильника видео – кто-то из зала снял вчерашнюю феерию на сцене, а Том с подписями благодарности отправил это к себе на страничку. На видео все дрожит, шумит, музыка такая, словно «Нитл Граспер» играют на кастрюлях. Среди месива из людей я вижу себя – в верхнем краю квадратика хлещу пиво Джеффа. О боже, кто мог подумать, что я была так пьяна? Я же шатаюсь на ровном месте.
Теперь я вижу, как все было: Том вырывается из оцепления фанатов и налетает на меня, а когда (почти сразу) понимает это, то хватает поперек живота и тянет к себе. На этом моменте мы падаем, утягивая за собой еще пару-тройку людей рядом.
Я листаю дальше, потому что первое видео кончается. На следующем мы уже обнимаемся. Меня простреливает, руки начинают дрожать. Почему это так… волнительно? Что это значит? Я смотрю на Тома. Сердце взрывается. Не могу сказать, что мне приятно, но… хочется снова обнимать его так, как на этом чертовом видео.
Не могу сидеть и просто молчать. Я захожу в профиль Тома и открываю личные сообщения. Отправляю:
Девственности не существует. У девушек тоже.
Я знаю.
Просто ты слишком на этом зациклилась.
Ну допустим.
И что мне делать?
Том со стуком кладет телефон на стол и говорит:
– Ну его нахрен. Я слишком старый для того, чтобы переписываться за одним столом.
Я неловко убираю мобильник. О таком мне проще говорить в сообщениях.
– Знаешь эти байки о том, как у парней падает член во время первого секса?
Я слегка киваю.
– Короче это моя история. – Том заглядывает к себе в кружку, делает последний глоток, а потом останавливает официанта. Говорит:
– Американо с медом повторите, пожалуйста.
Я с нетерпением смотрю на него. Он продолжает:
– Все как обычно. Я очень переживал, что сделаю что-то неправильно, и возбуждение пропало. А потом накатила паника из-за обмякшего члена, и он упал окончательно. И больше не встал. Вот так я облажался в свой первый раз. Смешно, да?
Кажется, у меня загорелись щеки и уши. Том совершенно ничего не стесняется. Смотрит на меня как ни в чем не бывало.
– Ну ты и лох, – говорю я, надеясь, что он не заметит моего смущения.
– Я имею в виду, что ты ничего не сможешь с этим сделать. Только пережить и все. Может, подумать над тем, почему девственность так сильно тебя волнует?
Я не знаю, что ответить, и опускаю взгляд. Том вдруг тянется ко мне и касается руки. Он переворачивает ее тыльной стороной и гладит пальцами по синякам выше запястья.
– Это тебя так вчера? – спрашивает.
– Ага. У меня еще один огромный на груди. У тебя на боку тоже, кстати, гигантский синяк.
– Да? – удивленно спрашивает Том и задирает футболку. Смотрит на живот, на грудь. Потом осматривает бока. За соседним столом два мужика в строгих костюмах с открытыми ртами разглядывают нас. М-да, ну и картина.
Сегодня после пробуждения я видела Тома, обнаженного по пояс, стоящего над раковиной и чистящего зубы, там и заметила огромное синее пятно на ребрах. Я сделала вид, что ничего не произошло, потому что не знала, как вести себя после вчерашнего. Но Том все определил – сделал вид, будто ничего не было. И я сделала так же. Это оказалось намного легче, чем я думала.