Его кожа стала светиться ярче, голубоватые искры прошивали ее, пробивая новые каналы для амуэ. Но Сингх не обратил на это внимания. Как не обратил внимания и на то, что несется со скоростью, превышающей обычные возможности его тела. Сияющий свет амуэ оставлял за ним размазанный след. Температура тела поднималась все выше, сердце билось быстрее в неимоверном, нечеловеческом ритме.

Перепрыгнув через металлический трап на нижнюю палубу, он рванул к грузовым лифтам. Сами кабины находились на уровень выше, но он не собирался терять на них время. Вставив пальцы в зазор между створками лифта, он рывком раздвинул их в разные стороны.

Из темноты шахты в лицо ударил резкий запах смазочных материалов.

Отлично. Это самый короткий путь вниз.

Не задумываясь, он шагнул в темноту.

Короткий полет. Удар о твердую поверхность.

Согнутые ноги спружинили, гася скорость. Сингх оттолкнулся ладонями от шершавого пола шахты и резко поднялся.

Еще мгновение – и он уже несся по технической палубе в сторону эвакуационного отсека.

Ему казалось, что он слышит ее. Не голос, нет, и даже не дыхание. Слышит стук ее сердца. И именно этот стук пульсирует в его голове как маячок. Он указывает ему, где она.

Все ближе и ближе.

Коридор, похожий на гофрированную металлическую трубу с диаметром в три человеческих роста, упирался в овальную герметичную дверь. Рядом отчаянно сигналил красно-оранжевыми огнями сенсор замка.

Дверь заставила Сингха притормозить. Он ударил ладонью по сенсору. Замер, тяжело дыша, ожидая, пока вход начнет открываться. Вскрыть эвакуационный отсек так же как лифт было намного сложнее.

Но замок и не думал ему подчиняться.

Нетерпеливо зарычав, Сингх еще раз, уже аккуратнее, приложил ладонь к фотоэлементу. Но скретч-ключ, вшитый в средний палец, по-прежнему не сработал.

Она была там! За дверью! Он слышал стук ее сердца. Он мог бы поклясться, что чувствует ее запах.

Так близко. Практически рядом. Казалось, протяни руку – и коснешься ее.

И в то же время так далеко. За этой гребаной дверью!

Он напрягся, вслушиваясь в знакомые звуки.

Кто-то с той стороны активировал систему эвакуации.

Инстинктивно втянул носом, чувствуя запах еще одного существа. Знакомый такой… привычный…

– Шил-л-ла! – заревел, бросаясь на двери. – Сука! Открой!

Тело Сингха прошила крупная дрожь.

Он услышал, как щелкнули фиксаторы, удерживающие спасательный челнок на весу. Капсула встала в пусковую шахту. Сейчас беглянки заберутся в нее, система задраит вход, проверит жизнеобеспечение и начнет обратный отсчет. А потом автоматика вытолкнет капсулу через шлюз в отрытый космос.

У спасательных капсул нет собственного управления. Но они оснащены автопилотом, у которого только одно задание: привести капсулу к ближайшей кислородосодержащей планете.

Этера!

Эта мысль вспыхнула алым пламенем в его голове.

Вот почему невидимый враг так упорно гнал «Ратамансу» в сторону Тассаркта. Этера – единственная подходящая планета в этом квадранте.

Аркхая охватила безумная ярость. Ударила в голову кровавым туманом, ослепила, оглушила, заслонила весь свет выжигающим нутро белым маревом.

Тугая пружина внутри него распрямилась, выстрелила, взорвалась, выпуская на волю невообразимую силу. Ослепительно-белый огонь сорвался с его ладоней. Опалил заблокированную дверь по периметру, и металл на стыках потек вниз, как расплавленный воск.

Воздух наполнился едким, удушливым дымом. Белое с синеватым отливом пламя перекинулось на стены и потолок.

Сингх, одержимый единственной мыслью, ничего не заметил. Все, что его волновало, это дверь, закрывавшая путь.

Руками, объятыми пламенем, он ухватился за крестообразную ручку. Дернул на себя, вырывая дверь вместе с частью стены.

Отбросил за спину.

Шагнул в дымящийся проем, с которого стекали капли расплавленного металла.

Его взгляд уперся в единственный готовый к спуску, челнок.

Шилла в серебристом комбинезоне сидела на корточках возле люка. Услышав грохот, она вскинула голову.

Их взгляды столкнулись.

Куда подевалась привычная кукольная безмятежность с лица блондинки? Сейчас оно было холодным, сухим. Чувственные губы превратились в тонкую обескровленную полоску. В стеклянных глазах застыла чужая воля.

– Где она? – голос Сингха был похож на рык зверя, обезумевшего от боли.

Взгляд Шиллы метнулся к люку, говоря обо всем без слов.

Землянка была внутри.

Шилла собиралась последовать за ней, но Сингх помешал своим появлением.

– Отойди, – прорычал он, делая шаг вперед.

Клон отреагировала молниеносно. Вскочила на ноги, вскидывая зажатый в руке синергатор. Красный огонек на стволе сигнализировал, что выставлен максимальный режим. Шилла не собиралась шутить.

– Ты же не выстрелишь?

Вспыхнул поток смертоносных частиц. Красный луч пронзил плечо Сингха насквозь, вместе с лопаточной костью. Второй выстрел расплавил ключицу.

Одержимый гневом и яростью, аркхай не почувствовал боли.

За долю мгновения преодолел разделявшее их расстояние. Ударом корпуса сшиб блондинку с челнока, не давая выстрелить еще раз, и они вместе заскользили вниз по наружной обшивке.

Шилла ухватилась рукой за металлический трап. На застывшем лице не дрогнул ни один мускул, когда оружие из ее пальцев упало вниз и забренчало, проваливаясь между стойками шахты. Она подтянулась, закидывая тело наверх. Легко, как гимнастка.

Сингх ухватил ее здоровой рукой за ногу, дернул на себя, лишая последнего шанса забраться в челнок. Но в последний момент она успела коснуться наружного контроллера. Люк начал медленно закрываться.

– Внимание! – раздался бездушный голос искина. – Эвакуационный челнок готов к использованию. Пожалуйста, покиньте опасную зону. Герметизация жилого отсека начнется после стандартной проверки системы жизнеобеспечения.

– Нет! – взревел Сингх, срывая блондинку с поверхности челнока.

Швыряя куда-то вниз.

Это не та Шилла, что согревала постель капитана. Не та, что воплощала его фантазии.

Теперь это бездушная кукла, выполняющая чужие команды.

Опасная тварь, которой управляет неведомый враг.

Сингх не хотел ее убивать. В какой-то мере она была ему дорога. В какой-то мере он был к ней привязан, как только мужчина может быть привязан к любимой игрушке.

На долю секунды его охватила жалость. Но он даже не глянул на тело, застывшее в неестественной позе на сером полу.