– Я могу встать? – тихо спросил Петер.

– Встань и иди, – коротко ответил Жерар. – В тебе больше нетболезни. Съешь хороший кусок сочного мяса, выпей вина, прогуляйся вдоль реки. Иутешь свою невесту… я думаю, ей вовсе не стоит уходить в монастырь.

Петер спустил ноги с кровати, постоял, попытался былоприпасть к ногам епископа – тот оттолкнул его, резко сказал:

– Не меня благодари. Сходи в храм, помолись.

– Что мне делать? – вдруг спросил Ференц. – Вашепреосвященство, скажите! Я раздам все свое добро нищим, я проведу жизнь вмолитвах. Что мне делать, ваше преосвященство?

– Живи и не греши, – посоветовал Жерар. – Что Господу твои богатства,если сердце твое полно благодарности? А вот мне ты мог бы оказать услугу. Не вблагодарность, а так, как должны помогать друг другу братья во Искупителе.

– Все что угодно, ваше святейшество! – Тон мадьяра неоставлял сомнений, что он и впрямь готов на все.

– Эти скромные иудеи, – Жерар кивнул в нашу сторону, – насамом деле выстолбы, такие же братья во Искупителе, как мы с тобой. Важныедела, касающиеся Церкви, привели их в Аквиникум. Важные и сугубоконфиденциальные. Им нужен верный провожатый, который не будет задаватьвопросов и никогда никому не расскажет о том, что увидит. Никому!

Ференц закивал.

– Им потребуется обойти весь город, – продолжал Жерар ровнымтоном, временами отхлебывая из кружки. – И Буду, и Обуду, и Пешт, потребуется –так и окрестности. Они не знают вашего языка, так что им нужен переводчик. Онине знают местности, так что им нужен гид. Днем и ночью, с утра до вечера и свечера до утра.

Ни малейшего колебания в глазах Ференца не было. Он все-такисхватил руку епископа и припал к ней с поцелуем. На этот раз Жерар отнял рукуне сразу. Устало произнес:

– Я верил, что ты поможешь Церкви, так же, как она всегдаготова помочь тебе. Ты можешь начать сейчас?

– Да. – Ференц вскочил. – Конечно!

– Отец… – Петер нерешительно посмотрел на епископа. – Можетбыть, лучше мне стать провожатым? Я знаю город лучше отца, поверьте. Истолковаться с кем угодно смогу, вы же знаете, папа! И… и это мой долг!

– Ты ведь… – начал Ференц, но осекся.

– Нет, он уже не болен, – сказал Жерар. – Что ж… может быть,тут есть своя правда.

– Но, Петер, ты все равно слаб, ты не сможешь ходить быстро!– возразил Ференц.

– Я тоже не смогу, – внезапно сказал Антуан. – Старость –тяжелая болезнь.

В чем-то Жерар был прав. Наше неторопливое путешествие поулицам Аквиникума больше пристало выздоравливающему от смертельной болезниюноше, чем полному сил мужчине. Я сам порой склонен к неспешным прогулкам, атут еще прибавлялась потребность следить по сторонам, но и меня неспешный шагАнтуана сдерживал и немного раздражал.

Аквиникум – красивый город. Ну, не самый красивый из тех,что мне доводилось видеть, но все-таки шарм в нем был. Величественная Буда,встающая на холмах по левому берегу Дуная, деловой Пешт, район мастеровых иторговцев, множество мостов занятных конструкций, обилие скульптур – были тут иобычные, полководцам и наместникам, а были и занятные: к примеру, памятник томусамому Геллерту – циклопических размеров каменная бочка, раздирая которую,вылезал на свет Божий мускулистый, словно борец, епископ. Размером бочка была сдом в три этажа, и выглядела устрашающе. Памятник делал какой-то знаменитыйруссийский скульптор, за большие деньги выписанный в Аквиникум, но восторга ужителей он явно не вызывал.

По настоянию Антуана мы посидели в уютной кофейне, гдевыпили кофе с яблочными пирожными. Бледный, но явно здоровый Петер взирал намир с видом заново родившегося человека, как оно, впрочем, и было. Наверное, стаким лицом я шел по улицам Урбиса, вырвавшись из ямы…

– Ты хорошо владеешь галльским? – спросил меня Антуан наязыке веселых обитателей Лютеции.

– Да, неплохо. – Я кивнул. Вряд ли в кофейне окажутсязнатоки галльского, мадьяры вообще слабы к языкам.

– Что ты думаешь об исцелении этого юноши?

– Наверное, то же, что и ты, Антуан, – осторожно ответил я.– Это немыслимо, но…

– Прошу прощения, мсье, – торопливо вмешался Петер. Говорилон по-галльски! – Простите, но мне знаком этот язык, и если ваш разговор не длячужих ушей…

Мы переглянулись.

– Спасибо, Петер, – поблагодарил его Антуан. – В разговоре…в нем нет особых тайн… Но мы хотели поговорить наедине. Какие еще языки тызнаешь?

– Романский и мадьярский, конечно. И еще руссийский,иудейский, османский, германский, иберийский. Остальные языки Державы…понемножку. Китайский учу, но он очень трудный, почти как руссийский.

Угораздило же нас!

Мы с Антуаном растерянно взирали друг на друга, сообразив,что при таком знатоке поговорить секретно не удастся.

– Я могу выйти, – нервно предложил Петер. – Простите, мнеочень жалко, что я вас огорчил. Но я думал, что знание языков, наоборот,поможет.

– Это редкостный дар, – сказал Антуан. – Поистинередкостный. Мне доводилось встречать подобных тебе, но куда реже, чем, кпримеру, владеющих Словом.

– У меня умение говорить, – признался Петер. – Это сдетства. Я даже не понимаю, почему другим так трудно учить языки.

– Мы не можем все время отгонять тебя, – подумав, решилАнтуан. – Поэтому… поэтому…

Петер напрягся. Он явно считал себя обязанным нам послужитьи боялся, что его прогонят прочь.

– Поэтому мы кое-что объясним тебе, – решил Антуан. – Исказанное останется тайной.

– Пусть падет на меня гнев Искупителя, если я ее выдам! –жарко произнес Петер.

– Нам требуется найти четверых, – сказал Антуан. – Этомолодая и красивая женщина обычного, чуть худощавого телосложения и среднегороста. Второй – мужчина средних лет, высокий, широкоплечий, сильный, говорящийс небольшим германским акцентом. Кстати, акцент такой должен быть тебе хорошознаком, ибо родом он из-под Вены. Еще одна женщина, средних лет, или, вернеесказать, старше средних, лицо обычное, симпатичное, но невнятное. И последний –мальчик-подросток, ничем особо не примечательный. Цвет волос, форма носа,полнота и подобные приметы ничем нам не помогут. Все эти люди будутмаскироваться, прятаться, перекрашивать волосы, подкладывать подушки пододежду. Женщины могут попробовать одеться мужчинами. Мальчик может попробоватьпереодеться в девушку. Они могут быть все вчетвером, или попарно, или дажепоодиночке. У них наверняка есть верные люди в Аквиникуме, которые помогутскрыться. Петер размеренно кивал.