Закончив с этим Горский заказал парикмахера и визажиста, из самой дорогой студии в городе, вместе с гримерами из театральной мастерской.

А затем, наконец-то, поехал к Жасмин.

Предвкушение встречи будоражило, разгоняло кровь как крепкое вино, а то и нечто гораздо более крепкое.

Горский приехал к гостинице Жасмин раньше назначенного срока. Слонялся возле здания, воображая, как она собирается, возможно, прихорашивается. Ради него? Хотелось бы. Горский не понимал, как относится к нему Жасмин, что чувствует.

Какие мысли бродят в ее прелестной головке, пока он сходит с ума от одного ее взгляда, касания. Вспыхивает факелом и еще долго не может прийти в себя.

За пятнадцать минут до нужного времени Горский сигнализировал Жасмин по вотсапу: «Я на месте». Раньше дергать ее не хотелось. Да и лишний раз показывать свою одержимость тоже. Что-то подсказывало – Жасмин не польстит. Она опять напряжется, начнет что-то там обдумывать.

Еще передумает, не дай бог!

Нет уж!

Вышла бы раньше – застукала. Но тогда они оказались бы на равных. А так…

Горский усмехнулся.

Вот же!.. Когда это он так заботился о мнении женщины?

Все когда-то бывает впервые.

«Влад. Я немного задерживаюсь. С новостями завозилась. Поднимись, пожалуйста. А то мне неловко».

У Горского перехватило дыхание. Она приглашала его в номер!

Нет, он прекрасно понимал, что Жасмин живет в апартаментах, где есть кухня, две комнаты, гостиная. То есть, по факту, это нечто вроде съемной квартиры. И в ее приглашении не было никаких намеков. Но картинки в голове все равно рисовались самые горячие.

Горский едва поздоровался с девушками за ресепшеном и рванул к лифту. Словно торопился осуществить то, что крутилось в голове. Не мог дождаться…

Он входит. Встречает ее в пеньюаре… нет, в белье… Нет, в халатике на голое тело. Закрывает дверь с пинка и поднимает ее, чтобы взять…

Животное желание пронзило тело Горского. Давненько он подобного не испытывал. Даже во времена длительного воздержания, когда подыскивал женщину по своему вкусу и все претендентки его не устраивали.

Сердце заколотилось так, что в висках зашумело и запульсировало. Горский поддернул брюки, водолазку, чтобы не слишком «выделять» то, насколько он рад видеть Жасмин и вышел из лифта.

Пулей пронесся в дальний конец коридора и притормозил.

Постарался выровнять дыхание. Но какое там!

Горский тряхнул головой и постучался.

– Входи… те… Владислав! – послышалось за дверью. И спустя секунду еще: – Открыто!

Горский ощущал себя каким-то сексуальным маньяком, настолько он возбудился. Дискомфорт перешел в тягучую, приятную боль от неудовлетворенности.

Словно он шел именно для того, чтобы сразу… Приступить к самому сладкому.

Хотя Горский прекрасно понимал, что еще рано. Очень рано. И Жасмин не готова к такой резкой смене плоскости отношений: от вертикальной к горизонтальной.

Влад сделал несколько глубоких вдохов, еще раз подтянул водолазку и толкнул дверь.

Как он и ожидал, Жасмин в комнате не обнаружилось. Она собиралась в своей спальне. Шуршала чем-то, почти бесшумно шагала в своих мягких уггах.

Горский не видел ее, но все равно ощущал себя так, словно Жасмин разгуливала перед ним в неглиже.

«Все мужики похотливые кобели!» – сказала как-то раз Света, предыдущая пассия Влада. Актриса, дочка известного режиссера. Породистая, миловидная, ухоженная до такой степени, что дальше уже невозможно.

«Не все. Уверяю тебя», – ответил Влад тогда просто потому, что должен был что-то сказать.

А вот теперь согласился со Светой. Да. Видимо, кобели. Еще какие похотливые. Просто не всегда, не в любой момент жизни. Нужно встретить ту женщину, рядом с которой… Тело буквально взрывается от желания.

Которую хочется трогать, на которую хочется любоваться. Даже несмотря на физический дискомфорт от неудовлетворенного желания.

Стук в дверь прервал размышления Горского.

Жасмин вышла из комнаты. Волосы волнами падают на плечи, макияж легкий, почти незаметный. Но как же она была хороша! Горский глаз не мог отвести. Даже забыл куда они собирались…

И стук в дверь воспринял как ненавязчивый шум, который не имеет к ним ни малейшего отношения.

– Я так понимаю все равно там переодеваться? – Жасмин провела руками снизу вверх, как бы обозначая, что с нарядом не заморачивалась. Да ей было и не нужно.

Черные легинсы обтягивали круглые ягодицы и тонкую талию. Свободная туника придавала сексуальности. И Горский поймал себя на мысли, что впервые встретил женщину после тридцати, которую не старит черный цвет. Не делает бледной молью и не придает лицу возраста.

Жасмин просто дышала свежестью, молодостью, красотой.

Одновременно нежно соблазнительной, как пышная роза и целомудренной, как подснежник. То самое сочетание, что сводило мужчин с ума. И Горского тоже.

Она выглядела эдакой сексуальной мисс недотрогой.

Сводила с ума своей порядочностью, правильностью, в сочетании с яркой, соблазнительной внешностью.

Стук в дверь повторился и стал гораздо настойчивей.

А затем кто-то еще и пнул дверь, и Горский решил открыть сам.

Мало ли? Какую-нибудь пьянь прибило из бурного моря разбитного веселья?

Накидался мужик чем-нибудь крепким и его потянуло на подвиги. Уж лучше Горский примет удар на себя, чем подставлять Жасмин под град приставаний и поток матерных ругательств.

А может сосед или соседка перепутали двери и ломятся к своей на все времена супружеской паре?

Крепкий мужчина в дверях сразу отрезвляет таких «посетителей».

Стоило Горскому открыть номер, как туда влетел злой мужик лет тридцати пяти-сорока.

Причем, все выглядело так, словно он у себя дома и в своем праве.

Влад сразу понял, что это вовсе не случайный мимокрокодил не туда угодил…

Мужик был чуть ниже Горского, с пепельными волосами, подернутыми сединой, остриженными по моде: короткие виски, удлиненные пряди на макушке и челка.

Свободный синий свитер и джинсы позволяли оценить, что мужчина вполне подтянутый. Разве что живот немного наел. Впрочем, это его не портило.

Вошедший прищурился и смотрел то на Горского, а то на Жасмин так, словно застукал их за чем-то неприличным. И больше того! Имел право этим возмущаться.

Ни слова не говоря он подскочил к Жасмин, схватил ее за руки, встряхнул и выпалил:

– Ты стала шлюшкой богатого урода?

Горский даже не стал спрашивать – кто это и почему он так себя ведет.