Мужчина открывает засов и проходит внутрь помещения.

О… я что-то говорила про «предосторожность»?..

– Так вы их опасаетесь или нет? – негромко спрашиваю, глядя на двух свободно разгуливающих по темнице женщин.

– Я их морально подавляю содержанием в худших условиях, – бросает мне Рэн, и я чувствую в его словах откровенную издёвку.

Вот ведь! Почему он не может нормально со мной общаться?!

– Вы! – заметив меня рядом с мужчиной, едва не шипит одна из задержанных.

– Жива и здорова, – произношу ровным голосом, – благодарю за заботу.

– Вас должны были убить! Вы ответите за смерть наших родных! – кричит она и резко затыкается, получив от меня смачную оплеуху.

Судя по тишине, даже Охотник удивился. Но терпеть оскорбления по навету – это уже перебор. Меня можно обвинять в плохом воспитании (у меня его и вовсе нет: не отсюда я!), в отсутствии прав на замок (кровь графа в жилах Мино – седьмая вода на киселе) и ещё в куче других недостатков. Но ложные обвинения я выслушивать не намерена.

– Вы что, сейчас уда… – женщина вновь смолкает, получив очередную оплеуху.

Потрясение на её лице настолько живописно, что надолго врезается мне в память.

Вторая жертва обмана, желавшая вступиться за свою подругу до второй пощёчины, делает шаг назад, машинально хватаясь за лицо.

Словно почувствовав удар на себе.

– Хочешь узнать, за что я ударила тебя? – спрашиваю ровным голосом, глядя в упор в растерянные глаза.

– За то, что осмелилась покарать вас за ваши злодеяния? – трясущимися губами произносит женщина.

– Нет. Я вполне могу понять желание отомстить за смерть близких, – отвечаю спокойно и ловлю на себе два изумлённых взгляда. – Я ударила тебя потому, что ты позоришь меня перед господином Охотником, убеждая его в том, что женщины глупы и недостойны доверия.

– Что?.. – ничего не понимая, протягивает пленница.

– Твоя семья была убита Чёрным Колдуном? – спрашиваю её.

– Да, – напряжённо глядя на меня, отвечает та.

– Кто тебе сказал, что Чёрный Колдун – это я? – чуть мягче продолжаю.

– Та девушка со светлыми волосами… – оборачиваясь на свою сообщницу, отвечает женщина и вскрикивает от третьей пощёчины. – За что?! – негодуя кричит со слезами на глазах.

Да, рука у меня стала тяжёлая. Спасибо Геону.

– За то, что поверила не пойми кому и даже не проверила информацию, – чётко произношу, затем перевожу взгляд на вторую представительницу «особо умных». – Может, вам предъявили наглядные доказательства того, что я – Чёрный Колдун?

– Нет, – тряся головой, испуганно отвечает та.

И женщина напротив меня получает четвёртую пощёчину.

– Может, эта светловолосая девушка знакома вам давно и вы ей всецело доверяете? – продолжаю задавать вопросы.

– Нет, – сжавшись в комок, шепчет вторая и снова вздрагивает, когда первая вновь получает пощёчину, уже не сдерживая ни слёз, ни вскриков.

– Может, вы сами своими глазами видели, что убивала всех именно я? – чеканю последний вопрос, и едва допрашиваемая успевает открыть рот, как та, что отвечала за наказание, падает на колени и отвечает сама:

– Нет, мы не видели, что это были вы! Простите, мы виноваты! Не проверили её слова! Но как мы могли проверить?! Кто бы дал нам хоть одну возможность? А наших родных уже не вернуть!!!

– И вы решили пойти и мстить – не важно кому? Доверившись первой встречной, залившей вам в уши то, что ей было необходимо? Вам ваши головы, вообще, на что даны? – повышаю голос, возвышаясь над ней. – Если не привыкли ими пользоваться, то, может, лишить вас ненужного груза на плечах?

– Помилуйте! Гнев застлал нам глаза! Мы не ведали, что творили! – падает на колени вторая жертва обмана.

Что одной, что другой становится понятно, что если я и злодейка – то явно не того уровня, что Чёрный Колдун. Впечатлённые своим открытием, они тут же начинают вымаливать прощение, словно и не участвовали в заговоре против меня:

– Скажите, как нам исправить ту глупость, что мы натворили? Мы всё сделаем для вас!!! Всё расскажем! И про девушку ту, и про дружков её! Их четверо было! Говорили складно – что и не придерёшься! Столько на вас наговорили, а мы, глупые, – и поверили! Дайте нам шанс помочь вам поймать всех этих нехороших людей! Молим вас, госпожа наша!!!

Поворачиваюсь к Охотнику.

– Они ваши, – спокойно произношу и иду в другую сторону темницы.

Складываю руки на груди и упираюсь спиной в стену.

Было ли мне жалко этих дурёх? Нисколько. Эти двое – самые опасные представительницы рода людского: пойдут туда, куда им скажут, не задавая вопросов. В потенциале эти женщины – часть толпы, идущей с вилами громить тех, на кого ткнули пальцем хитрые манипуляторы.

Бездумные. Безголовые. Невежественные.

Не выношу таких.

Через тридцать минут поднимаемся с Охотником наверх, сосредоточенно обдумывая услышанное.

– Выходит, она давно готовилась к этому, – произношу напряжённо.

– Явно не один год, – кивает мужчина.

– Что думаете по поводу трех её спутников? – уточняю, направляясь в сторону раковины на кухне.

Руку хотелось отмыть от пощёчин. Даже сам факт прикосновения к лицу той глупой женщины меня раздражал.

– Думаю, они могут быть опасны. Ха Ру был хорошим телохранителем?

– О чём вы? – нахмурившись, переспрашиваю.

– Его боевые навыки, – поясняет мужчина.

– Я не видела его «в бою», – качаю головой, – но драться он умеет и делает это мастерски. Мой начальник стражи не просто так позволил ему стать моим телохранителем. К чему вы ведёте?

– Они могут быть бойцами – все четверо. Бойцами, натренированными против Мастеров.

– Это плохо, – резюмирую, ловя себя на том, что мне нравится вести разговор с Охотником.

Нравится быть с ним в команде…

Так, графинька, соберись! Этот остолоп умудрился заделать тебе ребёнка и скрыть сей факт мало того что от всего света, так и от тебя лично!

– Вы удивили меня. Не думал, что вы можете поднять руку на своих подданных, – замечает мужчина.

– Я бы не стала поднимать руку на чужих подданных, потому что это была бы уже не моя мера ответственности. А за глупость своих людей мне придётся отвечать, поэтому я могу и даже имею право вставить им мозги на место, – парирую спокойно, начиная мыть руки в раковине.

А затем удивлённо задумываюсь. Давно ли я превратилась в такую суровую правительницу? И почему чувствую себя в этом образе так комфортно?

– Что это… – Рэн неожиданно останавливается, затем сводит брови к переносице, глядя куда-то вперёд, но явно дальше помещения столовой.

Куда-то намного дальше…

– Рэн? – произношу негромко, затем срываюсь за мужчиной, резко развернувшимся и направившимся на выход из дома.

Едва выйдя на воздух, я