– Вы не пройдёте, – хриплю ему на ухо.

– Что с вашим замком? Куда делся вход? – не поверив мне на слово и дойдя почти до стены, спрашивает Охотник.

– Артефакт… защищает от заклинателей… Мора знает – где… – выдавливаю из себя.

– А вы? – раздражённо уточняет мужчина.

– Его нужно вынести… только мы вдвоём знаем…

– И где эта ваша ключница? – теряя терпение, спрашивает Охотник.

– Ушла… в город…

– У нас нет на это времени, – выругавшись, цедит мужчина, затем прижимает меня к себе и быстро идёт в сторону поста охраны у ворот. – Передайте своему главному, что графиня под защитой Охотника, – бросает на ходу растерянным стражникам и тут же открывает портал.

Божеее… этого мой организм точно не переживёт… цепляюсь за рубаху мужчины, отчаянно борясь с тошнотой; откровенно не хочу её отпускать, когда меня пытаются уложить на что-то ровное и не очень мягкое.

– У неё какая-то внутренняя травма, – звучит голос Охотника, в то время как моё сознание блуждает где-то в темноте.

Понятия не имею, где мы и с кем он ведёт диалог.

Ощущаю на себе тёплые руки…

– Ей пнули прямо по животу, – этот негромкий женский голос кажется знакомым: у меня ощущение, будто я его уже когда-то слышала…

А от следующего звука я едва не вздрагиваю: он прозвучал глухо, но пошатнулись и стены, и пол под ногами.

– Задеты органы… – продолжает женщина, спокойно игнорируя произошедшее…

Почему перед глазами возникает чепец и большой белый фартук?..

– Ты можешь это излечить? – сосредоточенно спрашивает мужчина.

– Да. Но всё равно есть опасность выкидыша…

– Опасность – чего?.. – каким-то не своим голосом уточняет Охотник, после чего я резко прихожу в себя.

– Повторите, – выдавливаю слово, напряжённо глядя в лицо пожилой женщины – действительно в чепце! – от рук которой в моё тело проникало мягкое тепло.

– Вы беременны, – спокойно отвечает та, – и лучше вам сейчас расслабиться и позволить мне продолжить лечение.

Так, ладно, не будем паниковать. Она латает меня на энергетическом уровне: не нужно мешать ей делать свою работу. Но…

Минока успела от кого-то залететь перед смертью?!

Вот это сюрприз под ёлкой. Так поэтому у меня ни разу за всё время не шли…

– Какой… срок, – произносит Охотник каким-то не своим голосом.

– Около пяти-шести недель, – звучит ровный ответ, а я застываю, глядя на потолок большими глазами.

Этого быть не может. Я уже была в этом теле.

Сама не замечаю, как моё дыхание ускоряется. Для кого-то это может быть не так важно, но для меня беременность – не просто очередное событие. Для той, кому в другом мире поставили диагноз бесплодия… это чудо. Чудо, которое произошло вопреки законам природы и без…

…замечаю взгляд Охотника, стоявшего надо мной, и осекаюсь.

…

Никакое это не чудо…

…

Это тело – другое… здоровое, полное сил… для этого тела не проблема – зачать дитя…

Не было тут «непорочного зачатия».

– Ты… – выдавливаю из себя, глядя на Охотника с такой злостью, что даже его прислуга останавливает моё лечение, – выйди отсюда!..

Мужчина ничего не отвечает и никак не реагирует на мои эмоции – он разворачивается и выходит за дверь.

Закрываю лицо руками и некоторое время просто лежу.

– Я продолжу? – негромко спрашивает пожилая женщина, казавшаяся мне слишком знакомой.

– Продолжайте, – отворачиваю голову и закрываю глаза.

Это место… этот дом… эта прислуга… Я уже была здесь. Я была здесь в те два дня, которые выпали из моей памяти. Жила в одной из свободных комнат, ела еду, которую здесь готовили, вела разговоры о Мастерах и о Запретном Острове… и спала с Охотником.

О чём благополучно забыла по его единоличному решению.

* * *

Через тридцать минут боль внутри почти стихает, и я даже ощущаю прилив сил. Женщина, лечившая меня, вытирает пот со лба и улыбается мне мягко и спокойно.

– Что с моим телом? – спрашиваю у неё.

– Повреждённые органы я подлечила, внутреннего кровотечения больше нет. Всё будет хорошо, – отвечает та.

– А ребёнок? – отводя взгляд, уточняю ровным голосом.

– Я сделала всё, что смогла, – чуть тише произносит женщина, лицо которой говорит красноречивей любых слов: теперь только от моего организма зависит, будет ли у этой маленькой жизни шанс появиться на свет.

– Спасибо вам, – отзываюсь, вновь отворачиваясь.

Кухарка, – а судя по её одежде, это была именно кухарка, – проводит рукой по моим волосам и отходит от кровати.

– Активно двигаться, – слышу её голос, когда делаю попытку встать, – не стоит, – заканчивает женщина, качая головой; и я послушно возвращаюсь в положение «лёжа», – вам нужен постельный режим.

– Хорошо, тогда дайте мне письменные принадлежности, – произношу, глядя в потолок.

– Я пришлю к вам горничную со всем необходимым, – отвечает та и выходит в коридор.

Когда через пять минут ко мне в комнату заходит престарелая горничная, мне становится не по себе: её я тоже узнаю. Стиснув зубы, успокаиваю внутреннее раздражение.

Потом. Буду думать об этом всём потом.

– Благодарю, – принимаю бумагу из рук женщины и начинаю писать. Геону.

Про нападение на меня. Про трёх убитых в саду. Про двух женщин на постоялом дворе, которые могут знать, что вообще произошло – и почему.

А также – про небольшой браслет, оставшийся где-то на земле. Он мне нужен. Я должна понять, кто и как смог создать нечто настолько опасное для Мастеров.

Эта безделушка заблокировала мои способности. Это не шутки. У нас очень опасный противник.

– Передайте это письмо своему хозяину, – прошу горничную, передавая ей ценное послание, – его необходимо доставить в мой замок. Начальнику моей охраны. Прямо сейчас.

– Я передам, – склоняет голову женщина и выходит из комнаты.

Откидываюсь на подушку и выдыхаю. Теперь остаётся только ждать.

Большего в моём положении я сделать не могу…

Не знаю, как получилось, что я отключилась почти мгновенно. Планировалось, что я дождусь ответа Геона, но организм сказал своё слово. Кажется, осознание некоторых перемен в моей жизни сказалось на мне серьёзнее, чем появление убийцы в замке или противостояние с Тай-Вэем и его братцем в императорском дворце…

У меня стресс.

В чужом мире.

В чужом теле.

Впервые за всё время пребывания здесь…

Кому бы пойти вынести мозг?

Кровожадно улыбаюсь, поднимаюсь с кровати и иду умываться; когда возвращаюсь в спальню, престарелая горничная уже стоит у двери с платьем в руках.

Ну да. То, что на мне, стоит постирать или ещё лучше – выкинуть. Оно хранит на себе не самые лучшие воспоминания.

Переодеваюсь не без помощи незнакомой мне женщины, испытывая смешанные чувства: что-то внутри подсказывает, что делаю я